|
. Он представлял себе бедняжку, вырывающуюся из рук Гуаскара, призывая его, Раймонда — в то время, как он преспокойно разгуливал по набережной или слушал глупые разговоры в кафе. Почему он не пришел раньше!.. Он застиг бы Гуаскара на месте преступления… Вот кого следовало опасаться, вот от кого оберегать Марию-Терезу, а они дали загипнотизировать себя нелепой сказкой о браслете — словно дети, право! Индеец, влюбленный в белую и задумавший отомстить… Это уже не сказка. Раймонду представился Гуаскар — таким, каким он вошел в эту самую комнату и стал в углу, надменно запахиваясь в свой яркий плащ, грозящий кулаком, прежде чем уйти, когда Мария-Тереза прогнала его вместе с сородичами… Нет, это слишком ужасно! Раймонд не в состоянии был думать, сосредоточиться… Он снова выскочил через окно на улицу, едва освещенную фонарем, висевшим на веревке, протянутой на перекрестке поперек улицы. И тут никого — только мрак, запертые магазины и глухие стены. Наконец-то! За углом слышны голоса. Раймонду вспомнилось, что там есть кабачок — единственное, что оживляло по вечерам эти мертвые улицы. Дверь кабачка была отворена. Раймонд вошел и на пороге столкнулся с одним из сторожей, Доминго. Тот в испуге отшатнулся от него. — Где твоя госпожа?! Доминго, по-видимому, не понял вопроса. Он робко сказал, что думал, будто сеньорита уже уехала с Раймондом в Лиму, а потом увидал автомобиль… — Какой автомобиль? Чей автомобиль? Доминго пожал плечами. Мало ли автомобилей в Лиме и в Кальяо… — Кто правил? — Бой. — Наш бой? Либертад? — Си, сеньор, Либертад. — Он ничего тебе не говорил, когда проезжал мимо? — Он и не заметил меня. — А твоя госпожа — ты ее видел? — Автомобиль был закрытый — я не разглядел… Они мчались так быстро… Ей-Богу, правда! Больше ничего не знаю. И Доминго поднял руку в клятвенном жесте. Раймонд схватил его за плечо и затряс, как деревце. — Что ты тут делал? Как ты смел уйти со двора, не спросясь у хозяйки? — Меня вызвали. Один кечуа пригласил меня распить с ним стаканчик писко — настоящего писко, ей-Богу! Раймонд, подталкивая сторожа, вышвырнул его на улицу и затем втолкнул в опустошенную контору. Доминго ужасался и рвал на себе волосы, но Раймонд схватил его за горло с такой силой, что глаза сторожа выкатились из орбит, как косточка из вишни, если сдавить мякоть. Раймонд напряженно вглядывался в эти выкатившиеся глаза, силясь разобраться: лжет он или нет? Дурак это или предатель? Потом одумался и выпустил слугу. Что пользы душить его? Теперь, когда он достаточно напуган, он скажет все, что знает… И у Доминго, действительно, развязался язык… Несомненно, похищение было организовано при посредстве боя, скверного метиса Либертада, которого Мария-Тереза из жалости подобрала на улице и, заметив, что он мальчишка способный, выучила править автомобилем. День и час были выбраны удачно: в субботу вечером на этой улице не сыщешь живой души. — Когда ты шел пьянствовать в кабачок со своим индейцем, автомобиль уже стоял у подъезда? — спросил Раймонд. — Да, сеньор, с полчаса как стоял. — И верх был поднят? — Нет, сеньор. Либертад один сидел за рулем, как всегда. Раймонд уже бежал по улице по направлению к Дарсене. Это был единственный путь, по которому мог направиться подобный экипаж. Тот факт, что Мария-Тереза была увезена в собственном автомобиле, при содействии ее собственного боя, значительно облегчал преследование. Во-первых, автомобиль не мог уехать далеко, так как дороги здесь прескверные. И затем, следы шин легко различить. Под одним из фонарей молодой человек наткнулся на кого-то, выходившего из-под ворот с большими предосторожностями и, видимо, недовольного тем, что его так грубо толкнули. |
