|
И когда они разойдутся, я сейчас же ее освобожу! — Она может задохнуться и умереть раньше, чем ты ее освободишь! — возражает Раймонд. Он и сам задыхается, но в своей ужасной агонии пытается найти в словах старика хотя бы проблеск надежды. — Нет! нет! Она не успеет задохнуться! Ниша просторна, как большой шкаф. В ней можно сидеть. У инков, в отличие от нас, покойники в могилах сидят… Она сможет свободно дышать по меньшей мере в течение часа, быть может, двух часов. А я освобожу ее, думаю, за десять минут! Раймонд теперь не открывал глаз от этих порфировых плит, за которыми покоились останки невест Солнца. Само устройство могил не могло удивить его, так как на кладбищах перуанцев он уже видел подобные стены, заполненные мертвецами. И в настоящее время туземцы замуровываются таким же образом, но будучи, разумеется — насколько в этом можно удостовериться — мертвыми, а не живыми. Плиты, закрывающие их могилы, расположены в строгом порядке, как книги в ухоженной библиотеке. — Но если их сотня в этих ста могилах, — заметил Раймонд, — то ни для кого больше не остается места! Эти костры приводят меня в ужас! Уверен ли ты, что ее не сожгут?.. — Да, да! Говорят тебе, что я в этом уверен! — раздраженно ответил старик. — Будь спокоен! Костры предназначены для двух мамаконас, которые должны умереть, чтобы прислуживать невесте в волшебных обителях Солнца. — Но здесь три костра, а не два, — проговорил Раймонд, чувствуя, что он начинает сходить с ума. — Совершенно верно. Третий костер, находящийся перед жертвенником, предназначен для самой старой невесты Солнца. Ее извлекут из могилы, чтобы поместить мою дочь на ее место. И эту-то древнюю невесту, конечно, сожгут! Что еще, по-твоему, они должны с ней сделать? — Значит, невест Солнца все-таки сжигают! — воскликнул Раймонд. Мысль о том, что Марию-Терезу могут сжечь, приводила его в исступление. — Я уже тебе сказал, — прошипел старик, на сей раз окончательно рассердившись, — что существует сто невест Солнца, и каждые десять лет Солнцу предлагают новую… Умеешь ты считать или нет? Следовательно, самая старая, которую у Солнца забирают, чтобы заменить новой — самая старая насчитывает уже тысячу лет!.. Можно, черт побери, сжечь тысячелетнюю супругу, как ты полагаешь?.. Солнцу она давно, по всей вероятности, успела надоесть за все эти века!.. Это доказывается хотя бы тем, что Солнце само ее сжигает!.. Да, да, Солнце само зажигает все три костра! Никто другой не позволил бы себе это сделать. Это делает само Солнце! Ты увидишь!.. Слушай, слушай! Вот они!.. Вот они!.. Песнопения звучали все ближе, и вскоре появились жрецы. Это были представители знатнейших фамилий инков, о чем говорили крупные серьги и золотые подвески, какие имели право носить лишь потомки царя. Они были одеты в красные туники без рукавов, и каждый из них нес хоругвь с вышитой на ней радугой; цвета этих радуг соответствовали геральдическим цветам каждого аристократического дома. За ними шла группа молодых девушек с коронами из цветов на головах, помахивавших цветочными гирляндами. Это были дочери знатных семейств, которым предстояло поступить в монастыри дев Солнца; затем некоторых приносили в жертву богу, а какую-либо из них могли избрать невестой Солнца. За ними следовали их братья, достигшие совершеннолетия: группа знатных юношей, одетых в белые рубахи с нашитыми на них крестами, обычную одежду будущих воинов. Затем шли куракас, то есть кацики или потомки кациков — вождей племен и народов, покоренных инками. Они были одеты в разноцветные туники, но без золотого шитья. Процессия достигла центральной части храма. Пение вдруг прекратилось и все повернулись к той двери, откуда вошли. Воцарилось странное молчание. Раймонд, чьи мучительные опасения с минуты на минуту возрастали, гадал о том, что должно произойти, и терялся в догадках. |
