— Хм-м-м. Теперь понятно, при чем здесь чучело, — пробормотал Руфус. — Действительно, одни кожа да кости. С каких это пор Грэнвилл морит голодом своих подопечных? — Наконец он повесил ее плащ и махнул рукой в сторону очага: — Садитесь поближе к огню, вы же совсем закоченели.

— Господи, да она ж совсем белая, как призрак! — разохалась Анни и от избытка чувств едва не запихала гостью прямо в огонь вместе со стулом. — Оно конечно, коли волосы красные, как морковка, где уж остаться краске для всего остального! — Тем временем Анни достала с полки над очагом кожаную баклагу. — Вот, утеночек, капелька ревеневой водки мигом тебя согреет!

Порция машинально приняла протянутую ей глиняную кружку. Она не очень-то обижалась на разглагольствования простодушной Анни — подобные замечания по поводу внешности сопровождали ее всю жизнь, и она слишком трезво смотрела на вещи, чтобы тешить себя иллюзиями. Однако по непонятной причине откровенное разочарование Руфуса Декатура выглядело совершенно иначе и ранило самолюбие, хотя он всего лишь повторил ее собственные слова.

— У меня есть картофельная похлебка и заливное из свиной щеки, — суетилась Анни. — Сейчас только разогрею похлебку и подам на стол. Вы бы порезали покуда хлеб, милорд.

Руфус как ни в чем не бывало взял со стола нож и ячменный хлеб, прижал его к груди и принялся кромсать ломтями со сноровкой человека, вполне привычного к простым домашним хлопотам.

Это зрелище невольно заколдовало Порцию. Слишком по-домашнему выглядел сейчас этот рыжий верзила с загрубевшими от меча руками. Между прочим, эти большие руки оказались на редкость красивыми. Прямые длинные пальцы с ровными суставами, ногти правильной формы и с глубокими лунками. Из-под подвернутых манжет простой сорочки выглядывали сухие изящные запястья — несмотря на покрывавшую их буйную рыжую поросль.

— Итак, — напомнил Руфус, управившись с хлебом, — я хочу получить ответ на свой вопрос, прежде чем мы приступим к еде. Кто вы такая?

Слава Богу, он помог ей отвлечься!

— Порция Уорт, — отвечала пленница, не считая нужным держать свое имя в тайне.

— Ага! — Руфус довольно кивнул и снова взял со стола свою кружку. — Значит, ваш отец — Джек Уорт. — Во взгляде Декатура промелькнула искра сочувствия. — Можете не отвечать на следующий вопрос, если не захотите. Вы рождены вне брака?

— Джек был не из тех мужчин, кто женится, — пожала плечами Порция.

— Верно, не из тех.

— Так вы его знали? — Порция сама не понимала, почему это ее интересует.

— Скорее я знал про него. Я знал, что он нарочно взял имя своей матери, — Руфус хохотнул, — из какого-то извращенного чувства ответственности перед именем Грэнвиллов, которое мог бы запятнать своей недостойной репутацией! Как будто это имя и без того не запятнано позором… Давайте-ка присядем к столу, — добавил он с приглашающим жестом, когда заметил, что Анни расставила деревянные плошки с горячей похлебкой.

Порции никогда еще не приходилось отстаивать перед кем-то фамильную честь — прежде всего потому, что для этого не было причин. Джек, даже когда был пьяным в стельку, продолжал отзываться о Като, своем сводном брате, с некоторым уважением, если не сказать почтительностью. И хотя Порция была незаконнорожденной, она могла считаться наполовину Грэнвилл, и к тому же привыкла смотреть на разбойничьи похождения Декатура сквозь призму кровной вражды между их кланами. Кровь Грэнвиллов моментально вскипела в жилах, заставляя позабыть об осторожности.