Собственно говоря, ни один мужчина, джентльмен или нет, не смотрел на нее так, словно был лисом, а она – курицей. Или целым выводком цыплят. Словно, если она не будет осторожной, он съест ее и, улыбаясь, преспокойно удалится по Сент-Джеймс-стрит, с пером, застрявшим между острых зубов.

От него буквально несло развратом.

Любая умная женщина убежала бы от него, а Пиппу никак не назовешь глупой.

Она отступила, вернувшись в темноту «Ангела».

Он последовал за ней.

– Вы лучший швейцар. Обычные слуги никогда бы меня не впустили.

– Я не швейцар, – ответила Пиппа первое, что пришло в голову.

Его ледяные голубые глаза вспыхнули:

– Понятно, что вы не мужчина, милая. Старина Диггер сразу это увидел.

Входная дверь с громким стуком захлопнулась, и Пиппа, вздрогнув от неожиданности, снова стала отступать.

Когда ее спина уперлась во внутреннюю дверь, она протиснулась внутрь, отодвинув гардины.

Незнакомец не отставал:

– Возможно, вы сам Падший ангел?

Пиппа покачала головой.

Похоже, именно этого ответа он ждал, потому что его зубы блеснули в полумраке казино. Он понизил голос до тихого рокота:

– Хотели бы им стать?

Вопрос словно повис в быстро сужавшемся пространстве между ними, отвлекая ее. Пусть она не знала этого человека, но инстинктивно понимала, что за этой фальшивой улыбкой скрывается распутник, а возможно, и негодяй. И что он знал о пороках все. Именно этого знания она и добивалась всего час назад, требуя ответов у другого мужчины. Мужчины, у которого не было ни малейшего желания делиться своим опытом.

Поэтому, когда этот человек, распутный и порочный, допрашивал ее, она сделала то же, что и всегда. Ответила правду:

– Собственно говоря, у меня есть несколько вопросов.

Он удивился. Странные голубые глаза слегка расширились, прежде чем сощуриться. Губы расползлись в широкой, веселой улыбке. Смех прозвучал дерзко и беспечно.

– Превосходно! – прогремел он и потянулся к Пиппе, обхватив сильной рукой талию и притягивая к груди, словно она была тряпичной куклой, а он – слишком энергичным ребенком.

– У меня полно ответов, крошка.

Пиппе это не понравилось. Не понравилось ощущение, что она стала вещью этого чересчур наглого мужчины. И она уперлась кулачками в его грудь. Сердце сильно колотилось при мысли о том, что она могла сказать нечто совершенно не то совершенно не тому мужчине. Он вообразил, будто она хочет…

– Милорд, – поспешила она остановить его. – Я не хотела…

– Хотя я не милорд, куколка, но определенно хотел бы стать твоим хозяином, – снова засмеялся он, прижимаясь лицом к ее шее. Пиппа стала вырываться, стараясь не вдохнуть. От него несло потом и чем-то приторным. Сочетание было не слишком приятным.

Пиппа отвернула голову и снова уперлась ему в грудь, жалея, что не прояснила ситуацию раньше, прежде чем так поспешно вступать в беседу с этим человеком. Он все смеялся и прижимал ее к себе, обещая больше, чем она просила, стискивая все сильнее. Давление мягких губ на изгиб плеча становилось невыносимым.

– Пойдем, любовь моя. Дядюшка Диггер позаботится от тебе.

– Не уверена, что забота похожа на дядюшкину, – заметила Пиппа, пытаясь говорить как можно строже и заодно вырваться из его объятий. Она лихорадочно вертела головой. Неужели в этом огромном здании не найдется никого, готового ей помочь? И где этот кто-то?

– Какая волнующая малышка, – снова засмеялся Диггер.

Пиппа откинула голову как могла дальше, не желая снова к нему прикасаться.

– Вовсе нет. Меня никак не назовешь волнующей.