– Теперь я вижу, как ошибалась, полагая, будто вы тоже ученый. Истина есть истина.

Уголок его губ дернулся в сухой усмешке.

– Дорогая, ничего подобного.

Пиппе было неприятно слышать слова, скатывавшиеся с его языка. Уж очень он в себе уверен. Она явно совершила ошибку, придя сюда в надежде приобрести опыт и знания. Ибо вместо этого получила урок мужского превосходства.

Пора уходить.

Кросс ничего не сказал, когда она пересекла комнату, направляясь к выходу. Молчал, пока она не откинула гардины, одержимая внезапным желанием убраться отсюда.

– Если собираетесь делать ставку, нужно быть честной.

Пиппа замерла, сжав в руке край тяжелой бархатной гардины. Она наверняка не так поняла.

Поэтому повернула голову, глядя на высокую фигуру:

– Прошу прощения?

Кросс медленно вынул руку из кармана фрака и протянул ей.

На секунду она подумала, что он манит ее.

На секунду она едва не поддалась порыву подойти.

– Вы уже пришли сюда, Пиппа.

Кросс впервые назвал ее уменьшительным именем, и она была потрясена этим звуком на его языке. Быстрым повторением согласных. Тем, как его губы произносили каждую.

– Не считаете, что нужно сделать настоящую ставку? Держать пари? – Он разжал руку, на которой лежали два маленьких кубика слоновой кости.

Пиппа встретила его расчетливый серый взгляд:

– Я думала, вы не верите в удачу.

– Не верю. Но нахожу, что еще меньше верю в игры с собой, стремление подогнать результат под свое приключение.

– Не приключение, – запротестовала она, – эксперимент.

– В чем разница?

«Неужели он не видит?»

– Первое глупо. Второе – ради науки.

– Моя ошибка. Скажите, где присутствует наука в вашем пари?

У нее не нашлось ответа.

– Я скажу вам – нет там никакой науки. Ученые не держат пари. Они знают, что, сколько бы раз ни выигрывали, шансы всегда против них.

Кросс подвинулся ближе, оттеснив Пиппу в темноту. Не коснулся ее, но, как ни странно, это не играло роли. Он был достаточно близок, чтобы почувствовать исходившее от него тепло.

– Но сейчас вы собираетесь держать пари, Пиппа, не так ли?

Он совершенно заморочил ей голову. И теперь ей было очень трудно думать связно. Пиппа глубоко вздохнула, и запах сандалового дерева окутал ее, отвлекая от темы.

Ей не стоило соглашаться.

Но, как ни странно, она не могла сказать «нет».

Пиппа потянулась к костям, маленьким и белым на его широкой ладони. Коснулась их, коснулась его и едва не пошатнулась от наплыва ощущений.

Пиппа застыла, пытаясь определить, что с ней. Понять. Смаковать каждое ощущение.

Но он отнял руку и отступил, оставив ее держать кубики, все еще теплые от его рук.

«Совсем как она».

Конечно, сама мысль абсурдна. Никто не может согреться от мимолетного касания. Все это сантименты из романов. Что-то такое, над чем вздыхают сестры.

Кросс снова отступил и протянул руку к зеленому полю.

– Готовы? – тихо спросил он, снова окутав ее жаром.

– Да.

– Поскольку вы играете в моем заведении, я ставлю условия.

– Это не кажется справедливым.

Его взгляд не дрогнул.

– Когда станем играть за вашими столами, миледи, я буду более чем счастлив следовать вашим правилам.

– Полагаю, это логично.

Он наклонил голову:

– Мне нравятся женщины со склонностью к логическому мышлению.

– Значит, это правила негодяев, – улыбнулась Пиппа.