Оливия насупилась. Он был подозрительно вкрадчив. А опыт подсказывал ей, что мужчины бывают такими лишь тогда, когда они чего-то хотят.

Она не преминула сказать об этом.

Саймон загадочно улыбнулся.

— Конечно, вы правы. Я действительно кое-чего хочу. И надеюсь, что это окажется к нашей общей выгоде.

Оливия в этом сильно сомневалась, но все же позволила Саймону взять ее под руку, поднялась на крыльцо и через минуту оказалась в той самой просторной гостиной, где когда-то с трепетом ждала возвращения дневника. На сей раз она испытывала не тревогу, а любопытство. Саймон усадил ее на небольшой диванчик, обитый золотистой парчой. На мгновение Оливии показалось, что он хочет сесть рядом, и она придвинулась ближе к ручке. Но Саймон сначала подошел к бару красного дерева и налил два бокала хереса. Потом он подтащил поближе потертое кресло с обивкой из коричневого вельвета и уселся в него как лев, вернувшийся с охоты в свое старое, знакомое логово.

Оливия скромно скрестила ноги и подумала, что ее красная юбка слишком коротка.

— Не беспокойтесь, — сказал несносный Саймон, как всегда видевший ее насквозь. — Я не собираюсь на вас набрасываться. Миссис Ли услышит ваш крик. — Он склонил голову набок. — Хотя в последнее время старушка стала глуховата.

— Перестаньте, — пробормотала Оливия. Она не собиралась состязаться с ним в остроумии. Уже почти десять часов, она устала, была не в духе, а завтра предстоит тяжелый день. — О чем вы хотели поговорить?

Саймон вытянул свои длиннющие ноги и закинул руки за голову. Голубые глаза, в которых до того искрилась насмешка, стали туманными и непроницаемыми.

— О браке, — сказал он.

Оливия только заморгала глазами. Этого она не ожидала. Саймон не упоминал, что собирается жениться. Но после отъезда его матери в Шотландию было вполне естественно, что он хочет поселить в Шерраби какую-нибудь подходящую женщину, чтобы присматривать за поместьем. Правда, непонятно, почему он решил обсудить свои матримониальные планы именно с ней… Оливия позволила мыслям блуждать, где придется. Это было легче, чем пытаться анализировать свои чувства. И менее болезненно. С озера донеслись звуки ежевечернего лягушачьего хора.

— О браке? — переспросила она. — Вы женитесь?

— Надеюсь.

У нее задергалось левое веко.

— И кто же эта счастливица? — спросила она, широко улыбаясь и пытаясь говорить непринужденно.

Саймон положил руки на подлокотники.

— Я рад, что вы относитесь к этому таким образом.

— Каким?

— Вы назвали мою будущую жену счастливицей.

— Это просто фигура речи. — Оливия откинула волосы. — Кто она? Я ее знаю?

— Знаете. Правда, хуже, чем следовало бы. Ее зовут Оливия Нейсмит. — Его глаза больше не были туманными. Теперь они напоминали голубые копья, пронзавшие ее броню. Как ни глупо, ей захотелось заплакать. Может быть, она действительно не знала себя.

— Надеюсь, вы шутите, — сказала она.

— Нет. Я никогда не шучу, если речь идет о бизнесе.

— Бизнесе? Саймон, брак — это не бизнес…

— А наш будет, — непреклонно сказал он. — Оливия, я не делал секрета из того, что хочу спать с вами. Я сказал об этом, как только увидел в кустах вашу сексуальную попку. Но не забивайте себе голову ерундой вроде лунного света, роз и любви с первого взгляда. Все это сказки.

Оливии хотелось сказать многое. Очень многое. Но она не могла найти слов.