Я ухмыльнулся. Закутался в одеяло. Стоял и курил, прислонившись головой к стенке сортира. Что‑то мне все же не давало покоя. Что‑то вертелось в голове. Я порылся сначала в памяти, потом в кармане куртки, но ничего не обнаружил.

Утро вечера мудренее, сказал я себе.

Вернулся в каюту и прошел к прокладочному столу. Обнаружил бутылку из‑под джина и шоколадку «Кэдбери», оставшуюся с прошлой ночи. Кинул кусочек в рот. Невкусно. Снова протянул руку, отыскал пару косяков, закурил один из них. Забрался в койку и улегся рядом с девицей.

Дурацкая привычка курить в постели, черт подери. Сделал пару затяжек, полминуты не мог прокашляться, после чего сунул окурок во что‑то там внизу; хотелось бы верить, что в пепельницу.

Я натянул покрывало на голову и отбросил ногой резиновую грелку, холодную, как дохлый тюлень. Закутался в одеяло поплотнее. Теперь все хорошо – только шуршание утихающего дождя и кап‑кап‑кап с верхушки грот‑мачты по крышке люка. Девица проснулась, захныкала. Я спал…

По мере того как небо над Восточным Ольстером стало расчищаться, над другим континентом, у подножия Скалистых гор, в тысячах миль в глубь Великих равнин распростерлось широкое, заглушающее все звуки снежное одеяло и укрыло рельсы железной дороги, хайвеи, все прочие тропы и тропинки, нелегкие пути душ человеческих. Оно поглотило всех полицейских, ночных сменщиков, аварийных работников, водителей без работы, легионы бедолаг, страдающих бессонницей, выглядывающих из своих окон.

И конечно же убийцу Виктории Патавасти.

Разве что проехало несколько автомобилей, донеслись голоса каких‑то людей, проходивших мимо, и наступила зловещая тишина.

Денвер окутали низкие тучи, отражающие освещение улиц и зданий, которые от этого выглядели болезненно‑рыжими и неоново‑красными. Снег валил косой и сильный, но на какое‑то время утихал под действием циклона, крутящего огромные массы воздуха внутри себя против часовой стрелки. В такие минуты относительного спокойствия глядящим из окон квартир на верхних этажах казалось, будто снег, ударяясь о землю, идет вверх, устремляясь мимо них дальше, словно к какому‑то ледяному чистилищу внутри этих жутких облаков.

Внушительная череда ураганов растянулась на всем протяжении от Канады до гор Сангре‑де‑Кристо. Огромные воронки низкого давления оторвались от Скалистых гор и вобрали в себя влагу даже из таких далеких уголков, как залив.

Пьюджет‑Саунд и Калифорнийский залив. Диктор ночного эфира в возбуждении комментировал метеосводку: после зимней засухи это величайший снегопад за весь год. После тысяча девятьсот двадцать четвертого года крупнейший для июня ураган. Снегопады на территории четырех штатов, шестнадцать дюймов в Аспене, штат Колорадо, сбои в подаче электроэнергии на территории штата Юта, закрыты четырнадцать аэропортов, все дороги с запада на восток. Америка, в сущности, разделена на две части. Семьи, попавшие в капканы собственных автомобилей, перевернутые грузовики, атмосферные флуктуации – Эль‑Ниньо, Ла‑Нинья, глобальное потепление, никакой стабильности, конец времен, второе пришествие…

Но все это вряд ли занимало убийцу Виктории.

Тебе же было по барабану, верно?

Алан Хоутон уже был убит на вершине Лукаут‑Маунтин, точно?

А сейчас было три часа утра. Замечательно. Говорят, в это время суток тело наиболее расслаблено. Ураган возник буквально ниоткуда. Но это неважно. Он сотрет твои следы, как неудачный набросок. Возможно, тебе нравится темнота, низкие тучи, свежесть снега. Деревья без листьев, похожие на огородные пугала, сосны и ели, запорошенные снегом. Протоптанные в снегу дорожки, где выгуливали собак. Там и тут проглядывающие горы. Признайся, сколько времени ушло на ожидание возле дома, где жила Виктория?

Скорее всего, пройти можно было через пожарный выход рядом с гаражом – единственный не оборудованный камерой.