Все ж таки канун праздника летнего равноденствия, о чем напомнил Петер.

Юхан согласился. Уже несколько дней он звонил Эмме и посылал ей эсэмэски, не получая ни слова в ответ. Наверняка она где-то за городом отмечает праздник со всем своим славным семейством. Какой смысл продолжать тосковать по ней? Все равно ничего из этого не выйдет. Тоска жгла его изнутри, и он надеялся заглушить ее алкоголем. Ему захотелось забыть Эмму, убийства, свою несчастную маму — все на свете.

Они направились в ближайший портовый кабак. Народ гулял вовсю, кажется даже не подозревая о последнем убийстве. «В канун праздника середины лета большинство людей и не смотрят новости, других дел по горло», — подумал Юхан. Он порадовался за них, пока пребывающих в счастливом неведении.

Они заказали по пиву.

— Ну, как у тебя с Эммой? — спросил Петер.

— Да ну, безнадега полная. Похоже, ничего не получится.

— Нет чувства?

— Да нет, похоже, наоборот — чересчур много. Не знаю. Мы знакомы всего ничего, но я в жизни не встречая такой женщины. Просто чертовщина какая-то, — горько усмехнулся Юхан.

— Что ты собираешься делать?

— Понятия не имею. Первое, что приходит на ум, — послать ее подальше. Я не в состоянии сейчас это обсуждать. После такого дня хочется расслабиться.

— Ну хорошо. С праздником тебя! — сказал Петер, поднял бокал и залпом допил пиво.

Несколько совсем юных девушек, в узких маечках, с открытыми животами и распущенными волосами, приблизились к ним, хихикая и подталкивая друг друга. Видимо, им хотелось что-нибудь заказать в баре. Накрашенные губы, смеющиеся глаза. Петер воспользовался шансом:

— Привет, девчонки, что вам заказать?

Девушки переглянулись. Посмотрели на Юхана и Петера и моргнули своими густыми, загнутыми вверх ресницами.

— Бокал вина, если можно, — сказали они хором.

Для Петера этот вечер оказался удачнее, чем он рассчитывал. Юхан старался раствориться в атмосфере праздника, но это ему так и не удалось. К тому же он перепил. Когда забрезжил рассвет дня летнего равноденствия, он очнулся в своем номере в обнимку с унитазом.

Суббота, 23 июня

Эмма позвонила ему в середине дня:

— Привет, это я.

— Привет, — прохрипел Юхан спросонок.

— Извини, что не отвечала тебе, но мы уезжали на праздники. И потом, мне надо было о многом подумать, — добавила она тихо.

Его сонная растерянность сменилась оживающей надеждой.

— Как у тебя дела? Голос уставший. Ты что, только что проснулся?

— Угу.

— Между прочим, два часа дня.

— Неужели?

— Я хочу тебя видеть. Мы поругались. Я сказала Улле, что мне надо побыть одной. По крайней мере несколько дней. Он остался с детьми у своего брата в Бургсвике. Я должна увидеться с тобой.

Серое, осунувшееся лицо казалось почти прозрачным. И вся она словно уменьшилась с тех пор, как он видел ее в последний раз. Она появилась на пороге — распухший нос и круги под глазами. Он втянул ее в номер:

— Что произошло?

— Ничего. Я просто очень устала. И совсем запуталась.

— Сядь, прошу тебя.

Эмма высморкалась. Юхан принес ей туалетной бумаги. Они сели на кровать.

— Праздники прошли ужасно, — проговорила она. — Мы поехали в гости к брату Улле.