Питт посмотрел на пустынное море, которому приближающийся шторм уже начинал придавать жуткий вид.

— Нам сказали, что мы перейдем на борт другого корабля.

— Так оно и будет.

— Где же этот корабль?

— Болтается рядышком.

— Понимаю, — тихо сказал Питт. — И впрямь понимаю. Вы намерены пустить нас по воле волн.

Дорсетт провел салфеткой по рту с изяществом автослесаря, вытирающего ветошью замасленные руки.

— Прошу извинить, что предоставляю вам утлое суденышко без мотора, но это все, что я могу предложить.

— Прелестный штрих к портрету садиста. Вы наслаждаетесь мыслью о страданиях, которые нас ожидают.

Джордино глянул на два первоклассных катера, закрепленных на верхней палубе яхты:

— Мы ошарашены вашей щедростью.

— Напрасно иронизируете. Я даю вам шанс выжить. Могли бы и поблагодарить.

— Благодарим покорно за то, что бросаете нас в пасть шторма в той части океана, куда торговые суда не заходят. — Питт нахмурился. — Не соизволите снабдить нас ручкой и бумагой, чтобы мы оставили завещания?

— Перебьетесь. Прощайте, мистер Питт, мистер Джордино. Счастливого путешествия. — Дорсетт кивнул Джону Мерчанту: — Проводите этих свиней из НУМА к их корыту.

Мерчант указал на распахнутую дверь в ограждении:

— Прошу.

— Как? — удивился Джордино. — Без оркестра и букетов на память?

Питт подошел к краю палубы и глянул на воду. Рядом с яхтой прыгала на волнах убогая лодчонка три метра в длину и два в ширину. По бокам клинообразного корпуса крепились баллоны из неопрена. К лодке полагался подвесной мотор, но его сняли, о чем свидетельствовали торчащие провода. Но самое ужасное было другое: в углу лодки сутулилась Мэйв в кожанке Питта.

От гнева Питту не хватило выдержки. Схватив Мерчанта за ворот куртки с эмблемой яхты, он легко, словно соломенное чучело, отбросил его в сторону. Вихрем метнулся к обеденному столу и крикнул:

— А Мэйв-то зачем?!

Дорсетт раздвинул губы, изображая улыбку:

— Она носит имя своей прародительницы, у нее наследственная склонность страдать.

— Вы негодяй! — выдохнул Питт, кипя животной ненавистью. — Вы…

Большего произнести не удалось. Один из охранников с размаху саданул ему прикладом автомата прямо над почками.

Мучительная волна боли нахлынула на Питта, но незамутненная ярость удержала его на ногах. Он подался вперед, ухватил обеими руками скатерть, сильно дернул и взметнул ее в воздух. Бокалы, ножи, вилки, блюда и тарелки, наполненные деликатесами, с жутким грохотом разлетелись по всей палубе. Питт бросился через стол на Дорсетта с намерением удушить негодяя. Боудикка взмахнула руками, и Питт угодил Дорсетту в глаз. Раздался душераздирающий первобытный вопль. Питт почувствовал град ударов. Все кости затрещали, перед глазами ярко сверкнула бриллиантовая россыпь, и Питт провалился во тьму.

Питту казалось, что он лежит в пещере глубоко под землей. Вокруг была сплошная темень. Он попробовал приподняться, но не сумел и пальцем пошевелить. «Замурован», — явилась отчаянная мысль. Потом издалека забрезжил свет. Питт потянулся к нему, не желая отпускать в темные тучи, гонимые ветром по небу.

— Восславим Господа, Лазарь вернулся из мертвых, — глухо, словно из другого мира, сказал Джордино. — И как раз вовремя, дабы вновь умереть, судя по погоде.

Очнувшемуся от забытья Питту захотелось обратно в пещеру. Тело ныло от боли. Переломаны, казалось, были все кости, от черепа до стоп. Питт застонал. Мэйв прижала ладонь к щеке:

— Будет не так больно, если постараешься не двигаться.