— Пока еще нет. Продолжай запоминать.

Доев последний кусочек рыбы, Джошуа подозвал официанта, после чего разлил по бокалам остатки рислинга.

— Я думаю, нам пора заказать вино к главному блюду. Ты не возражаешь против красного сухого?

— Ты не собираешься ничего делать? — Казалось, Лил была несколько разочарована.

— Конечно же собираюсь. Я хочу заказать для нас красного вина, а затем попросить подать жаркое.

— А потом?

— Еще не знаю. Может быть, землянику и портвейн?

Лил расслабилась и попыталась улыбнуться.

— Так значит, все, что ты делаешь, — это спишь, когда голоден, и ешь, когда устал?

— Примерно так.

Очевидно, Иннокентий Ходьян твердо решил в течение всего вечера тщательно набивать свою утробу. Когда Джошуа и Лил, закончив десерт, покидали ресторан, он все еще делал заказы, поглощая по два блюда при каждой перемене.

— Хотел бы я иметь такой же аппетит, — не оборачиваясь, произнес Джошуа, когда метрдотель открыл перед ними дверь. Он остановился у столика администратора, задал несколько вопросов, положил на столик монету и взамен получил ответы вместе с брошюрой.

Лил сохраняла молчание вплоть до того момента, когда они сошли с движущейся дорожки и оказались в своем номере за закрытой дверью. Она нарисовала в воздухе вопросительный знак. Джошуа провел ладонью по стене. Он не почувствовал ни датчиков, ни каких-либо других наблюдательных устройств, только пассивные мониторы, которые Бен Грит установил во всех помещениях своего курорта.

— Что ты хотела сказать? — поинтересовался Джошуа.

— Не обращай внимания. Я не должна ничего спрашивать. Из-за вина я стала плохо соображать, — призналась она. — Теперь я понимаю, что там, внизу, ты не мог ничего предпринять на глазах у его громил и всей остальной публики. Но ты все сделаешь сегодня ночью, верно?

Джошуа взял ее за руку и мягко привлек к себе.

— Прекрати запоминать.

— Приказ принят.

Лил разжала губы и, закрыв глаза, встретила его поцелуй. Руки Джошуа скользнули вниз, нашли разрезы на платье, и ее обнаженные ягодицы оказались у него в ладонях. Она подалась навстречу его затвердевшей плоти.

Платье скользнуло вниз по ее ногам и теперь лежало на полу пятном черной жидкости. Руки Лил порывисто двигались по телу Джошуа, находили застежки, нащупывали кнопки, и вскоре он тоже был полностью обнажен. Сняв с шеи цепочку с ножом и отстегнув от предплечья трубку, Джошуа отложил их в сторону.

Его рука потянулась к регулятору освещения.

— Нет, — хрипло прошептала Лил. — Я хочу видеть. Он поднял ее на руки и понес к постели…

Была глубокая ночь.

— Ах, Пресвятая Дева! О боже!

— Сейчас?

— Нет-нет.

Перевернувшись на спину, она положила себе под бедра подушку.

— Сейчас!

Он склонился над ней.

— Да-да. Сейчас, — произнесла она дрожащим голосом. — Сейчас!

— Вот так?

— Да, ах, пожалуйста, да! О боже, да! Сюда! Сюда! А теперь… теперь в другую сторону… Делай это, делай это со мной!

Ее ногти впились в его напряженные руки, и, выгнувшись дугой, она всем телом прижалась к нему.