— Так лучше, да? — весело спросила она.

— Гораздо лучше, — мрачно ответил герцог.

— А теперь, мой пекки, могу я сказать вам о своей идее?

— Как вы назвали меня?

Равелла смущенно отвернулась:

— О, простите, это само выскользнуло. Я назвала вас «пекки», немного похоже на «дедди» — папа. Так я думаю о вас. Опекун — слишком торжественно, а ваша светлость — слишком официально.

— Тогда пусть будет пекки, — слабо улыбнулся он.

— Ой, спасибо. Так удобнее и больше по-домашнему.

— Два этих слова вряд ли можно применить к нашим отношениям или к нашему окружению, — сказал герцог.

— Почему же? В конце концов, я думаю, это очень приятный дом. У меня прелестная комната, и вы знаете, у миссис Мохью шесть котят. Я собираюсь посмотреть на них завтра. Они еще не открывают глазки.

— А кто такая миссис Мохью?

Равелла удивилась:

— Она же ваша экономка. Конечно, вы знаете ее. Она здесь уже больше двадцати лет, так она мне сказала.

— Да, да, конечно. Боюсь, не сразу понял, о ком вы говорите. Я редко вхожу в подробности относительно домашних животных миссис Мохью.

— Я люблю котят, — призналась Равелла, — хотя и не так сильно, как лошадей.

— Вы умеете ездить верхом? — спросил герцог.

— Конечно! И, ох, об этом я и хотела поговорить с вами.

— Да, конечно! Та самая идея, которая заставила вас так стремительно войти в комнату.

— Правда! Это чудесная идея, и вы согласитесь, вы должны!

— Я редко соглашаюсь с идеями других людей, чудесны они или нет. Но готов выслушать вас.

— Благодарю, — просто сказала Равелла. — Пока я была наверху, я думала о лорде Роксхэме и об ужасных деньгах, которые заставляют людей вести себя так, как он. Видите ли, пекки, если вы согласитесь, я могла бы переодеться мальчиком и стать вашим пажом. Я знаю, это звучит смело, — быстро проговорила она, увидев выражение его лица, — но я уже переодевалась мальчиком раньше, когда никого не было, конечно. Когда мы с папой жили в нашем маленьком доме в Уэльсе после смерти мамы, мы были далеко ото всех. Папа покупал лошадей. Он обучал их, а потом продавал. Я помогала ему. Вы же знаете, что такое необъезженная лошадь. Поэтому, когда мы работали с ними, я надевала бриджи, и папа говорил, что я выгляжу как мальчишка. Пожалуйста, пекки, позвольте мне стать мальчиком, и тогда никто не станет беспокоиться обо мне или о моих деньгах. Пожалуйста, скажите «да»!

Равелла затаила дыхание. Герцог, как бы размышляя, поставил пустой стакан на стол прежде, чем заговорил. Он явно забавлялся, отвечая:

— Кроме морального аспекта такого предосудительного поведения, моя дорогая Равелла, боюсь, вы забыли, что для света вы уже — из-за завещания вашего дяди — достаточно известная молодая женщина. Скрыться теперь вам будет трудно. А мне вернуться в Лондон с хорошеньким пажом вместо богатой подопечной — вызвать слишком большую сенсацию даже для меня.

Равелла вздохнула:

— О господи, я забыла, что кто-нибудь может знать обо мне или предполагать увидеть меня. Но надо ли нам возвращаться в Лондон? Разве мы не можем остаться здесь?

— На неопределенное время?

— А почему нет? Я люблю деревню. Правда, вы можете заскучать, я думаю.

— Боюсь, это мягко сказано. Нет, Равелла, не надо оглядываться назад. Вы должны ехать в Лондон и занять соответствующее положение в обществе. Но не будем торопиться. Линке в вашем распоряжении.