— Конечно, — подтвердила она. — Но, боюсь, я коллекционер по сердечной склонности. Иногда я с болью расставалась с чем-то очень дорогим для себя.

Откинувшись в кресле и скрестив длинные ноги перед камином, он небрежно спросил:

— Например, с какими же?

— Одной из последних вещей, которую я вынуждена была продать, было письмо, написанное другу неким гасконским дворянином де Бержераком.

Луи ничего не ответил, его лицо было напряженным, глаза холодными. Ей стало не по себе.

— Что случилось? Что-то не так?

— Что могло случиться?

— Не знаю, — беспомощно ответила она. — Ты выглядишь таким… сердитым.

— Что стало с твоей коллекцией? — спросил он.

— Все, что оставалось, было продано через агента какому-то частному коллекционеру, — безжизненно ответила она.

— Ты получила за нее ее стоимость?

— Зная, в каком положении я нахожусь, он заставил меня продать ему все за бесценок. — Подняв подбородок, она добавила: — Зато я смогла расплатиться по банковским кредитам и свела концы с концами.

— Значит, после целого года усилий ты осталась практически ни с чем?

— Скорее с потерей, чем ни с чем. Когда я начинала, у меня был небольшой капитал. Теперь его нет.

Луи ничего не ответил, продолжая смотреть на огонь. Их молчание затянулось и стало тягостным. Поэтому Мадлен громко сказала с подчеркнутой легкостью:

— Все это уже в прошлом. Сегодня Рождество, и ты обещал мне веселье.

Он встал.

— Ну что ж. Но сначала положу письмо на место. Или, может, ты передумала и возьмешь его?

— Мне бы очень хотелось, но я не могу.

Он положил письмо на место в шкаф и с улыбкой, сменившей тяжелое выражение, сказал:

— Хорошо. Давай веселиться.

Она улыбнулась ему в ответ, радуясь своей маленькой победе. Однако отблеск в его глазах заставил ее вспомнить, в какие опасные игры она рискует быть вовлеченной.

Он как будто прочитал ее мысли и усмехнулся.

— Мы совсем забыли об одной очень важной вещи, которую я считаю существенной для рождественского стола.

— Что же это? — спросила она в надежде, что он не имеет в виду бренди.

— Мороженое. Ну как, идет?

— Обожаю мороженое.

Он принес фарфоровую вазочку с изображенным на ней драконом.

— Еще с детства я понял, что терпеть не могу женщин, которые не любят мороженое. — С ложкой в руках он встал рядом с ее креслом и сказал: — Открывай рот.

Она с удовольствием проглотила восхитительную прохладную массу, мелко посыпанную фисташками. Маленький кусочек нечаянно оказался на ее нижней губе, и Луи быстро наклонился и кончиком языка слизнул его.

Дыхание Мадлен перехватило, ее спокойствие мгновенно улетучилось.

Черт его побери! — беспомощно подумала она, убежденная, что он нарочно выводит ее из равновесия.

Если бы у нее была устойчивость против его сексуальной привлекательности! Но она в который раз чувствовала себя бессильной перед его откровенным вызовом.

С иронией он наблюдал за ее попытками сохранить равновесие, в то время как она глотала мороженое.

Слизнув с ложки остаток, Луи поставил вазочку на стол и спросил:

— Ну как, готова к очередным развлечениям?

Не дожидаясь ответа, он достал из шкафа продолговатый целлофановый сверток и, сев напротив, передал его ей.

На нем были изображены два сердечка, окантованные бантом в красивой рамке. Внутри оказались две красиво оформленные подарочные хлопушки в зеленой и золотистой упаковках с надписями «Для него» и «Для нее».