|
Но вот обучение дизайну в Лондоне… Это такая, знаете ли, господин Северный, учёба ни о чём. Вероятно, МАРХИ когда-то и выпускал дельных архитекторов… Но теперь архитектора, сопровождающего строительство и знающего всё – от марки бетона, технологий заливки фундамента до уместного фасона и цвета занавесей – можно встретить лишь в романе «Сага о Форсайтах». Нет? Ну, может быть, может быть… Неважно. Всё равно и МАРХИ давно не тот. Ровно с тех пор, как при нём кафедру дизайна организовали – Корсаков как раз в тот год сие заведение окончил. И после трёх лет, проведённых в унылом проектном бюро, архитектурой никогда уже не занимался. Разве что дома сам себе придумывал… Да-да, Лондон. Лондон и выпускной сильно модно-продвинутых курсов. Был он у Насти на выпускном этом сильно дизайнерском, сильно лондонском. В качестве дипломной работы у неё был проект-макет какого-то странного дома из, ёлки-палки, сладких перцев. В нашу бытность юнцами эти перцы назывались «болгарскими», Всеволод Алексеевич. Дом из болгарских перцев, бляха-муха. Светильники-оливы. Коврики из газонной травы. Баловство. Концепция «естественного дома», где ничего неестественного. И ничто тогда его, идиота, не насторожило! Шутил даже: с электричеством и сантехническими коммуникациями что делать будешь? Светлячков в банки сажать и арыки посреди гостиной копать? Обижалась. Он дочери – мол, зачем всё это, если самые естественные до окончательного и победного конца солнечный свет и овраг за овином всегда к твоим услугам? Сердилась. Ты, папа, говорила, не понимаешь! Мы выбираем всё только самое лучшее из лучшего. Кто «мы»? Что лучшее? Несла, в общем, какую-то ересь, сваливая в одну кучу идолопоклонство с христианскими догматами. Джеймс Фрезер в кратком изложении для детишек вспомогательных школ. Как «дети цветов», вроде того. Только без марихуаны и ЛСД. Похудела сильно. В веганство ударилась. Это вегетарианство, только без яиц, брынзы и молока. Чисто лютики-цветочки, коренья-лепесточки. Знаете? Ну да… А папаша, старый дурак, не обратил внимания на дочерние забавы. Чего такого? Сам когда-то Кастанеду конспектировал и даже, в отличие от благоразумной – как ему казалось – дочери, расширителями сознания немного баловался. Чего такого там Настя ему ещё несла? Он особо и не слушал. Обычная каша в голове у беззаботной скучающей девушки. Слишком много лишнего времени и почти неограниченные возможности. Чем бы дитя ни тешилось. А дитя к тому времени было уже вполне себе великовозрастное. Три вуза за плечами как-никак. Двадцать семь. Всегда одевалась, как нормальная дочь богатого отца. Как-то даже сумку эту безмерно дорогую из крокодилов-страусов у него выпросила. На двадцать пять лет, да. И не то что ему жаль, но он человек рациональный. Машину какую подороже купить, картину известного художника, достойный бриллиант, наконец, – это он понимает. Но за обычную торбу?! Ваш «Дефендер», Всеволод Алексеевич, дешевле, чем модель сумы от этой… чёрт, на бэ… что Настя захотела, вы уж простите.
– Да за что же мне вас прощать? – Северный выдал реплику. Просто потому, что Корсаков замолчал. И Всеволод Алексеевич опасался, что безутешный отец сейчас будет выдавать стандартные реакции нормального безутешного отца. А господин Северный судмедэксперт, а не психоаналитик и не священник. Хотя судмедэксперт тоже человек и, само собой, сочувствует чужому горю. Особенно – такому горю. Так что иногда можно и о «Дефендере» поговорить. Ингибиторный трёп. Замедляет горение души потерпевшего. Так что он продолжил: – Я не знаю ни одной сумки, что могла бы исполнить трюк «Прохождение сквозь стену». А «Дефендер», да если ещё и слегка тюнингованный, – как с добрым утром. Так что вас прощать за свой «Дефендер» мне не приходится, а ему я давно простил всё на свете, даже жёсткую подвеску. |
