|
— Так оно и есть. Граф соизволил разжать губы. С огромной неохотой. — Вы поможете найти ее, милорд? Нет, диллайн не моргают веками, точно совы. Это старинный предрассудок. Но этот взгляд нельзя полностью считать человеческим. Слишком внимательный. — Я попробую что-нибудь сделать для вашей матери. «Что-нибудь» с диллайнского всегда переводилось как «практически ничего». Но почему?! — Я приехал сюда, чтобы умолять вас о поддержке, чтобы помогать вам, если понадобится, чтобы… — Зря. Вы можете возвращаться. В Янамари. — Нет! — запальчиво воскликнул юноша. — Я не могу. Я… Аластар Эск не заинтересован, у князя совсем иные планы на ближайшие сто лет, ему все равно, что станется с любовницей-шуриа. Может, потому мать и скрыла рождение обоих сыновей, потому что ему никто не нужен? На четвертой сотне лет — неудивительно. — Вы поторопились. Мне уже известно, что вашу многоуважаемую мать похитили агенты лорда Конри, — спокойно произнес диллайн. — И я догадываюсь, почему так вышло. Голос у Эска тихий, спокойный, невозмутимый. Словно не о возлюбленной говорил, а о посторонней, чужой ему женщине. Словно их связь не длится уже больше семнадцати лет. Что-то подобное, если честно, Рамман и предполагал. Не мог знать точно, но догадывался той самой диллайнской половиной своей крови. И на этот случай у него имелся особый план: крайний, последний, специальный. Какой же диллайн без трех запасных вариантов? «Мать меня убьет! Если она останется жива, то убьет. Пристрелит или отравит», — подумал лорд Никэйн за мгновение перед тем, как раскрыл снова рот, чтобы сказать: — А вы догадались и о том, почему похищен мой младший брат? Эск положил обратно перо. Серое, в мелких черных пятнышках. Интересно, чье такое? — Когда это случилось? — Через несколько дней после того, как исчезла Джона, — нагло соврал любящий сын. — И я тут же заторопился к вам, милорд. Диллайнский князь задумался. «У него странная прическа, — подумалось Рамману. — Не стрижка и не коса, а что-то среднее. Оттого он кажется взъерошенным». — Ребенок — это проблема. Я не понимаю, зачем он понадобился Конри. — А я понимаю, — заявил Рамман, не скрывая вызова. Чуть приподнятая бровь Эска выражала сомнение и вопрос. Мол, и откуда такая уверенность? — Мой младший брат Идгард на самом деле родился не в середине января, а 28 марта. Вы должны знать, что это означает. Удовольствие, которое получает лопоухий юнец, припечатав ветерана к стене одним ударом кулака, не идет ни в какое сравнение с тем, что чувствовал Рамман, когда увидел, как крошечные точечки зрачков князя диллайн мгновенно заполнили всю радужку. — Да, да… Он ваш… И осекся. Потому что Аластар Эск шепотом сказал: — Помолчи. В этот момент дверь в кабинет с грохотом распахнулась. — Янамари! Да как он посмел?! — закричала бледная высокая женщина, тыкая сложенным веером в сторону юного графа. — И теперь ты станешь отрицать? Она взмахнула руками. Лиловая шаль на ее плечах очень напоминала крылья. — Лайд. Выйди вон. Немедленно. Конечно же, Рамману не научиться такому и за триста лет. И за четыреста. Просто потому, что он диллайн лишь наполовину. И очень нескоро его ладонь, впечатанная в столешницу, будет знаком смертельной опасности для всех окружающих. Казалось, от звонкого шлепка трещина пройдет через весь замок и углубится в природный камень. |
