— Разумеется, я знаю, что, когда люди женятся, они спят вместе, — ответила Люсинда, — мама и папа всегда спят в одной постели. И я знаю, у женатых людей появляются дети, я не так глупа, чтобы не понимать этого. Но я знаю также и кое-что другое.

— Что же именно? — спросил лорд Меридан почти с любопытством.

— А то, что обычно люди женятся, когда они любят друг друга, — вздернув подбородок и глядя на него ясными глазами, сказала Люсинда. — Может быть, это не принято в вашем кругу, среди приближенных принца Уэльского. Но у простых людей, таких, как Эстер или Нат, жених обычно любит свою невесту, а невеста любит своего жениха, и они хотят прикасаться друг к другу… целовать друг друга… спать вместе и иметь детей. И я считаю предосудительным делать это, если люди не любят друг друга по-настоящему.

— Глупые девичьи мечты! — презрительно фыркнул лорд Меридан.

— А разве любовь существует только для тех, кто не принадлежит к высшему обществу? — спросила Люсинда. — Разве вы сами никогда не были влюблены?

Их глаза встретились, и даже сквозь загар, покрывавший его лицо, Люсинда заметила, что он слегка покраснел.

— Я много раз считал себя влюбленным, — честно признался он.

— Тогда вы имеете некоторое представление о том, что это такое, — сказала Люсинда. — И вы хорошо знаете, что вы отнюдь не влюблены в меня, хотя я и ваша жена. — Она помолчала, а затем добавила:

— Я постараюсь вести себя так, как вы хотите, я сделаю все, чтобы с достоинством носить ваше имя…

Но я не собираюсь при этом вынашивать также ваших детей только потому, что так принято. И без любви я не лягу в постель ни с вами, ни с кем-либо другим!

На последних словах у нее дрогнул голос, и, не глядя на него, она резко повернулась и выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Она вбежала в свою спальню и с облегчением увидела, что, хотя свечи были зажжены, никто из горничных не дожидался ее. Она закрыла за собой дверь» заперла ее на замок и, слегка дрожа, прислонилась к стене. Она чуть было не расплакалась. Но умение держать себя в руках, которому она научилась с раннего детства, помогло ей. Она медленно подошла к туалетному столику, села и пристально взглянула на себя в зеркало. Сердце выскакивало у нее из груди, во рту пересохло.

— Правильно ли я поступила? — спросила она вслух.

Она понимала, что послушалась веления сердца, а не голоса рассудка.

Этот вопрос мучил ее в течение всей долгой бессонной ночи. Наступившее утро также не принесло с собой ответа.

Когда первые лучи солнца стали пробиваться сквозь тяжелые портьеры, Люсинда встала, отдернула их и распахнула окно, выходившее на площадь.

Внизу у парадного подъезда Люсинда заметила какое-то движение, а со стороны конюшен показался фаэтон, запряженный парой великолепных лошадей.

Она быстро спряталась за портьеру, чтобы никто не увидел ее, и стала ждать, когда появится лорд Меридан. Было еще очень рано, и один из грумов, стоящих около лошадей, беспрерывно зевал.

Из дверей появился лорд Меридан и направился к фаэтону. Как всегда, он был одет безупречно, на его камзоле не было ни единой морщинки, шляпа была слегка сдвинута набок, начищенные сапоги сверкали, как зеркало. Он взобрался на сиденье, взял в руки поводья, грум вскочил на запятки, и фаэтон тронулся.

Люсинда посмотрела мужу вслед. Ей был отчетливо виден его суровый профиль и непреклонно сжатые губы. Она попыталась представить себе, что бы она чувствовала, если бы он согласился взять ее с собой и она сидела бы сейчас рядом с ним в фаэтоне. В то же время она понимала, что хотела поехать с ним вовсе не ради его общества, а из-за того, что чувствовала себя очень одиноко, и ей было страшно остаться в Лондоне, где она никого не знала и некому было даже помочь ей освоиться на новом месте.