|
Тот сначала стоял спокойно, потом вздрогнул, нагнулся и, укрываясь за стволом дерева, стал напряженно вглядываться куда-то вдаль: он заметил Пфотенхауера. Шварц понял, что настала пора действовать. Осторожно пробираясь от дерева к дереву, он скоро остановился в нескольких шагах от неизвестного. Тот ничего не замечал: он натянул свою маскировочную накидку на голову, стараясь спрятаться от шедшего в сторону лагеря человека. Пфотенхауер прошел совсем близко от незнакомца. Он шагал медленно и казался целиком погруженным в свои думы. Шварц подкрался к чужаку еще ближе и хотел броситься на него, но передумал и решил подождать, пока тот выпрямится. Ждать пришлось недолго: через несколько секунд человек поднял голову, в тот же миг Шварц оказался около него и, схватив его за горло, рванул вниз. Незнакомец закричал, сделал рывок вперед, чтобы вырваться, и повернул к нападавшему искаженное ужасом лицо.
Шварц чуть не выпустил свою жертву, увидев это лицо, правая половина которого вместе с носом напрочь отсутствовала. Страшное впечатление еще усугубляли выкаченные от изумления и испуга глаза незнакомца. Этот человек не был негром, что подтверждали узкие губы и светлая, хотя и очень загорелая, кожа на здоровой половине его лица и непокрытой, бритой наголо голове. Возраст чужака определить было трудно, но, во всяком случае, он был уже немолод. Рядом с ним, на земле, лежала дубинка с утыканным короткими иглами набалдашником; она, да еще заткнутый за набедренную повязку нож составляли все его оружие. Услышав крик незнакомца, прибежал Пфотенхауер. Он помог Шварцу связать пленнику руки за спиной. За все время короткой борьбы с обеих сторон не было произнесено ни одного слова; теперь Шварц впервые нарушил молчание и спросил по-арабски: — Кто ты и что ты здесь высматривал? Человек окинул обоих немцев мрачным взглядом и поинтересовался в свою очередь: — А сами-то вы кто такие и почему напали на меня? — Потому что друг пришел бы к нам открыто, ты же скрывался, и мы приняли тебя за вражеского лазутчика. — Где же находится ваш лагерь? — Здесь, у залива Хусан-эль-Бахр. — На этом его берегу? — Да. — Значит, вы люди того ловца рабов, что остановились здесь? — Нет. Но теперь ты отвечай на мои вопросы! Кого или что ты здесь искал? — Я пришел, чтобы купить животных и некоторые другие товары. — Ах, так ты тот самый человек, которого фельдфебель ожидает сегодня утром? — Да. — Тогда почему ты пробирался сюда тайно? — Из предосторожности. Я хотел убедиться, что фельдфебель сказал мне правду. Но, как я вижу, ты его знаешь и в то же время говоришь, что не принадлежишь к его людям. Как я должен это понимать? — Мы ведем войну с ловцами рабов, и вчера мы захватили фельдфебеля в плен. — Так значит, все его имущество попало теперь в твои руки? — Да. Но тем не менее ты можешь выполнить то, зачем пришел, потому что я тоже хочу заключить с тобой сделку. Тут и без того безобразное лицо пленника исказилось гримасой гнева, и он проскрежетал: — Разрази тебя Атлах! Ты меня опередил, но ты не долго удержишь добычу! Немедленно освободи меня, иначе сегодня же, в час, когда солнце будет в зените, ты и все твои люди отправитесь в преисподнюю! — И кто же любезно отворит нам дверь в нее? — Мои воины, которые придут сюда, если я не вернусь к ним в назначенный час. — И как велико их число? — Под моим началом стоит больше людей, чем пальцев на руках и ногах у всех твоих воинов! — То есть в девять раз больше! А ты знаешь, сколько солдат находится в моем распоряжении? — Могу себе представить. |
