Глава 19

В ЛОВУШКЕ

Шварц и Пфотенхауер были правы, когда решили поторопиться с осмотром ущелья: не успели они снова выбраться наверх, как Отец Одиннадцати Волосинок, указывая в сторону равнины, закричал на своем тарабарском наречии:

— Внимание давайте! Там показалась точка, черная и двигающаяся. Что там могут идти за люди, не дружелюбные, а враждебные? Мы давайте спрячемся, чтобы они не могли видеть нас стоящими.

Солдаты быстро спряталась под прикрытие кустов и деревьев. Оттуда они могли, оставаясь незамеченными, видеть все, что происходило на равнине.

За первыми четырьмя или пятью точками следовали все новые и новые, и вот уже длинная, тонкая и очень прямая, будто по линейке вычерченная линия протянулась к подножию гор от самого горизонта.

С каждой секундой точки увеличивались в размерах, через десять минут можно было уже различить пятерых ехавших впереди всадников и поспевавших за ними пеших. Еще через пять минут показался весь караван. Он двигался в строгой последовательности: небольшие группки пеших людей перемежались всадниками.

— Это караван Абуль-моута со своими ловцами людей и похищенными неграми, — сказал Пфотенхауер.

— Они пунктуальны, как немцы, — не заставили себя долго ждать! Ну, теперь-то начнется настоящее веселье!

— Печальное веселье, если не для нас, то для них, — заметил Шварц и, обернувшись к королю и ниам-ниам, продолжил по-арабски: — Мы с моим другом останемся здесь наблюдать за караваном, а вы возвращайтесь в наш лагерь и сообщите солдатам о прибытии тех, кого мы поджидали. Никто из солдат не должен покидать своего места, пока мы не придем за ними. Обоим хомрам и Даувари заткните рты кляпами, чтобы они не вздумали подать голос и предупредить своих единомышленников.

После того, как их спутники удалились, оба немца снова направили свое внимание на приближавшийся караван. Они увидели, как один из всадников галопом промчался от его хвоста к голове, без сомнения, для того, чтобы отдать ехавшим впереди людям какой-то приказ.

— Бьюсь об заклад, это Абуль-моут, — сказал Пфотенхауер. — Он хочет кого-то послать в ущелье на разведку, чтоб разнюхать, все ли там в порядке.

Он не ошибся: двое из пяти возглавлявших караван всадников отделились и во весь опор поскакали к горам. Это были бородатые парни с разбойничьими лицами. Казалось, они и мысли не допускали о том, что им здесь может повстречаться хоть одна живая душа: не соблюдая ни малейшей осторожности, они совершенно открыто подъехали к ущелью и углубились в него, а через некоторое время снова выбрались из него и так же поспешно вернулись к своему вожаку.

Между тем караван подошел уже так близко, что можно было разглядеть каждую отдельную фигуру, хотя лица все еще сливались в расплывчатые бледные или темные пятна. Не в силах сдержать волнение, Шварц судорожно сжал руки и с глубоким вздохом сказал:

— Через десять минут я узнаю, там ли мой брат или его уже нет в живых. Горе этому сброду, если я его не увижу! Пусть не ждут тогда от меня пощады!

В этот момент перед друзьями открылось зрелище, которое заставило содрогнуться даже их закаленные сердца. Они впервые видели невольничий караван в походе.

К лошади одного из передних всадников был привязан конец каната, обвитого вокруг шей пятнадцати шагавших друг за другом негров. Несчастные были полностью раздеты, их руки были скручены за спиной веревками, а тела сплошь покрыты шрамами и лопнувшими нарывами — следами плетей, которые они получили за свою непокорность.

За этой группой три всадника тащили за собой двенадцать негров, привязанных также к одной веревке.