Эх, грехи мои тяжкие! Мои старые стены Семена больше никогда не видели. Историю его ареста часто рассказывала моим жильцам домработница Степанида, кум которой служил в милиции. По слухам, среди жильцов Семен Верховский сгинул где-то в Сибири: неприспособлен был к суровым условиям. А спрятанная старухой половина сокровищ долгие сорок лет хранилась в тайнике оборудованным ее мужем еще в начале века.

Лишь в 1963 году новый жилец, перебирая старый паркет, наткнулся на клад и присвоил себе. Не обладая талантом коммерсанта, сбыл драгоценности по бросовой цене барыгам возле комиссионного магазина. Но найденные деньги ему на пользу не пошли. Новоявленный богач быстро спился, потеряв семью и работу. Через семь лет он умер от цирроза печени. Так что сокровища княгини никому не принесли пользы. Я, старый дом, был рад избавлению от тайника, который словно осколок, застрявший в теле старого вояки, болезненно ныл, напоминая, о трагической судьбе княгини, Семена Верховского и его приятеля Витьки Дутого.

Прошло пятнадцать лет и в 1938 году с моими жильцами, с третьего этажа, произошла другая трагическая история. Но расскажу обо все по порядку.

Глава 2

В поисках справедливости

Семья Сориных жила выше квартиры княгини на третьем этаже. Люди они были достойные и заслуживают доброй памяти. Началась эта история в конце тридцатых годов. Отец семейства Савелий Григорьевич был профессором медицины. Молодым врачом поколесил по фронтам первой мировой войны. В мирное время женился. Появились один за другим два сына погодка. В тревожном 1938 году студенту института имени Баумана, Вадиму Сорину исполнилось восемнадцать, а его младший брат Михаил учился в МГУ имени Ломоносова. Мать обеспечивала домашний уют. Отец, помимо работы в клинике, занимался частной практикой на дому. Это раздражало соседей. Но Сорины старались жить тихо, и скромная вежливость молодых парней смягчала зависть других жильцов. И, возможно, семья интеллигентов пережила благополучно тревожное репрессивное время, если бы не сложившийся на беду любовный треугольник. Но обо всем по порядку.

Вадим Сорин закончил писать, поставил жирную точку и на мгновение задумался. Затем, решив все же не ставить свою подпись, свернул клетчатые тетрадные листы и нервно заходил по комнате в поисках надежного места для сокрытия опасной рукописи. Внезапно, он остановился перед висящим на стене зеркалом, на него смотрело лицо человека, напуганного собственным безрассудным поступком. В следующее мгновение, он ощутил желание порвать и сжечь свой многомесячный труд.

С трудом пересилив страх, снял со стены старое зеркало — сподвижника их с братом детских игр. В нем между стеклом и деревянной рамой имелось отверстие, в котором они прятали запрещенные родителями предметы. Пустота в зеркале служила братьям тайником для игры в переписку подпольщиков, борющихся с ненавистными капиталистами.

Вадим привычно легко отогнул четыре металлических скобы в углах зеркала и аккуратно вытащил стекло. Перед тем, как спрятать рукопись еще раз прочитал название: «Десять сомнений». Положив исписанные листки внутрь деревянной рамы, вставил зеркало и, укрепив скобами, повесил на прежнее место. Ему казалось, что найти более надежного тайника в квартире просто невозможно. О нем знал только Михаил, который никогда его не предаст. Подвергать брата опасности, посвящая в свои сомнения, Вадим не хотел. Но ему было жалко, что никто не узнает об его смелых идеях:

«И чего мне бояться? Я же не злобный антисоветчик. Просто анализирую экономическое положение в стране. Надо показать кому-нибудь свой труд и узнать непредвзятое мнение. А для этого подходит лишь мой товарищ Жорка. Правда, он дуется последнее время на меня из-за Людмилы. Но это дело поправимое: найдет себе другую девушку. А мое доверие к нему поможет растопить лед отчуждения между нами».

И Вадим поспешил во двор.