А оно непременно кончалось тем, что Лилька (почему-то каждый раз одинаково замирая от восторга) особым образом поворачивала подвижные лапки, а потом и вообще переворачивала всю игрушку, и та превращалась… Ну конечно, в красавицу! И камень оказывался вовсе не камнем, а мудрой головой Василисы. А стрела оборачивалась золотистой косой. Разве после этого Лилька могла поверить, что никаких чудес не бывает?! Что бы там не говорили в школе…

— Нашла о чем думать!

Она очнулась и сердито мотнула головой, но короткие волосы даже не взметнулись — они слиплись и отяжелели от страха. Вроде никто не гнался за ней, но ведь они тоже могли пригибаться и прятаться за серыми изгородями. Кем были эти "они", Лилька не успела понять. Она проснулась оттого, что в дедушкиной комнате разговаривали слишком громко, почти кричали, и все голоса были мужскими, незнакомыми. Лильку подбросило на постели, и сердце заколотилось так, будто она только что отмахала на лыжах километров десять.

Позднее Лильке так и не удалось припомнить, был ли подобный страх знаком ей раньше… Нет, похоже, не было такого! До этой ночи ей никого не приходилось бояться настолько, чтобы убегать от него, потому что и в школе, и в своем переулке ее все знали, со многими она даже дружила, а разве друзья нагоняют страх?

Те люди в дедушкиной комнате не были его друзьями, это сразу стало ясно. У них были такие злые, резкие голоса, какими до сих пор никто с ее дедушкой не разговаривал. Даже если соседи ссорились между собой, ни один из них почему-то никогда не кричал на ее дедушку. Вообще не повышал голоса…

То ли потому, что он был чехом, значит, уже не совсем таким, как остальные. То ли из-за того, что у него была такая необычная специальность — настройщик, и как он сам говорил абсолютный слух. Или из-за имени — Ярослав, каким тоже больше никто не мог похвастаться в их переулке. Как бы там ни было, Лилька считала, что по-другому и быть не может…

Этой ночью, услышав шум, она едва не бросилась в соседнюю комнату, чтобы вытолкать неприятных ночных гостей за порог. Но успела сообразить, что для этих взрослых, неизвестно откуда взявшихся, мужчин, которые позволяли себе так орать, она всего лишь Моська. Хотя сами они ничем не поминали добрых больших слонов. Другое дело — дедушка Ярослав…

— Где стоит этот чертов орган? — выкрикнул один голос, и Лильке почему-то представилась морда гиены. — Я ж так понимаю, он здоровенный, под него целый зал нужен. Так где ж этот зал?

— Его не существует, — спокойно отозвался дедушка. Так спокойно, что Лилька сразу угадала, до чего же он напуган!

Взвизгнул голос шакала:

— Брехня!

— Легенда, — поправил дедушка. — Посудите сами, взрослые же люди, разве в современной жизни еще встречаются чудеса?

— Встречаются. Конечно, — прошептала Лилька и нашла глазами сделанного дедушкой музыкального колобка, у которого из носа вываливались драже — ее любимый изюм в шоколаде.

Дедушка притворно ужасался и всплескивал руками:

— Фу! Ты ешь "козявки"?

Более низкий, чем остальные, почти рычащий голос заставил Лильку забыть о колобке:

— Сказки, дед, тоже не на пустом месте рождаются.

Дедушка согласился:

— Это верно. Только из чего они рождаются? Из мечты. Так? Разве было на свете говорящее зеркальце? Или скатерть-самобранка? А Емелина печка? Но сказки-то родились!

— Не морочь нам голову! — снова завизжал шакал.