– Мне бы хотелось знать, являетесь ли вы родственником Галины Степановной Бокатовой. Конкретнее – ее братом.

Разумовский удивленно приподнял брови.

– А в какой связи вы это спрашиваете?

– Мы расследуем одно дело, в котором фигурирует ее муж.

– Денис?

– Значит, вы с ним знакомы?

– Конечно. Я действительно Галин брат. – Разумовский нахмурился и выпрямился в кресле, сразу как-то подобравшись. – А что за дело? Я об этом ничего не знаю. В чем Денис замешан?

– Скорее всего, ни в чем, но мы вынуждены проверять многих людей, когда расследуем убийства.

– Час от часу не легче! – Разумовский окончательно сдернул галстук и бросил его на край стола. – Кого убили?

– Не могу распространяться на эту тему, – ответил Дремин.

– Говоря «многих людей», вы имеете в виду «подозреваемых»?

– Не обязательно. Для того чтобы стать подозреваемым, нужно, чтобы против тебя появились какие-то улики.

– И против Дениса они есть?

– Нет. Я же говорю, что приехал ради обычной рутинной проверки. Вы напрасно беспокоитесь.

Разумовский помолчал, подозрительно глядя на полицейского. Потом пожал плечами.

– Ладно, пусть так. Вы хотели знать, брат ли я Гали Бокатовой, я ответил. Что дальше?

– Ваш свояк приезжает сюда?

– Куда, в оранжерею?

– Да.

Разумовский покачал головой:

– Нет, с какой стати? Он автослесарем работает, а не цветы выращивает.

– Он ни разу здесь не был?

– Нет.

– И не имеет доступ в оранжереи?

– Что вы имеете в виду?

– Если он приедет, его пустит охрана?

– Мне позвонят от ворот и спросят, что делать.

– Никак иначе попасть на территорию теплиц нельзя?

– Нет. У нас камеры по периметру и даже ночью дежурят, по крайней мере, два охранника. Ну, и сигнализация, конечно.

– Никто не пытался попасть сюда несанкционированно?

– Когда?

– Ну, скажем, в течение последних пяти месяцев.

– Нет. До этого несколько раз пытались пролезть какие-то умники, но срабатывала сигнализация, и они смывались.

– Записи этих попыток проникновения остались?

– Нет, давно стерты.

Дремин подумал. Получалось, что разговор не дал ничего, кроме уверенности в том, что Бокатов не может быть убийцей. Прятать жертв в оранжереях Разумовского он не мог. И все-таки Дремин спросил:

– У вас тут растет бамбук?

– Конечно. Несколько сортов, насколько я знаю. Ваши вопросы вообще как-то связаны друг с другом?

– Конечно. Я вовсе не пытаюсь вас запутать или сбить с толку. Можно увидеть оранжерею, где растет бамбук?

Разумовский недовольно поджал губы.

– Да зачем он вам понадобился? Это как-то связано с убийством, которое вы расследуете?

– Напрямую. Только не расспрашивайте о подробностях.

Разумовский вздохнул:

– Ладно, идемте. Я вам сам все покажу. Заодно прогуляюсь, хоть свежего воздуха глотну.

– А зачем вам, кстати, бабмук? – поинтересовался Дремин, выходя из кабинета вслед за Разумовским. – Это же не цветок.

– Мы выращиваем не только цветы, которые в букеты собирают, – ответил через плечо Разумовский, – но и комнатные растения. Бамбук в кадках пользуется большой популярностью. В офисы многие покупают, например.