— Кажется, у тебя поехала стриженная башка. В твоем возрасте материнскую грудь сосать, а не со шлюхами развлекаться.

   Упоминание о младенческом возрасте — соль на кровоточащую рану. Иван вздрогнул, еще выше поднял голову. Хозяин он или не хозяин, как смеет обычный водитель так с ним разговаривать!

   — Кому сказано: едем к проституткам! Назло всем! Самому себе назло! И не вздумай возражать — не потерплю!

   В голосе — не гордость и не возмущение — неприкрытая злость.

   Черт с тобой, гаденыш, решился Женька, обработает тебя шлюха, подергает за квелый «хоботок», он — сторона. Хочет дитятко испробовать себя в сексе, пусть пробует. Обязанность водителя — вертеть баранку, а не воспитывать сдвинутого по фазе недоумка.

   Только вряд ли даже самая грязная проститутка захочет за любые башли связываться с ребенком. Побоится. Нет, побоится не того, что испортит или что-то там нарушит — испугается наказания за растление детей.

   Везти малолетнего развратника в бордель не стоит — все эти заведения пасут менты. Заметят нового любителя женского тела, узнают и мигом трекнут Кирсановой. Так и так, ваш малолетний сынок посещает некие, неприличные заведения, примите меры воздействия. А отношения между матерью и сыном и без того натянуты, как бы не лопнули.

   Женька знает место, где тусуются бездомные путаны. Во главе со строгой сутенершей. Небольшой сквер на окраине Москвы. После первого обнюхивания и непременного торга, клиента отводят в снятую неподалеку квартиру для отпуска услуг и окончательного расчета.

   Вдруг Ванька на первом этапе одумается?

   Устроившись за руль, безногий инвалид подождал пока пассажир не разместится рядом.

   — Ну, теперь держись, сексуальный маньяк! Прокачу с ветерком!

   — Сам держись, — самолюбиво буркнул Кирсанов. Будто сплюнул…

   Несмотря на протезы вместо ног, Женька водил машину классно. Знал, когда можно ехать быстро, с ветерком, когда притормозить и двигаться «шепотом». Мчаться означает — за сто км, «шепотом» — не больше сорока. Нутром чует появление инспекторов ГИБДД, ловко избегает столкновения с резвящейся легковушкой или с тяжеловесной фурой.

   До скверика они доехали за рекордное для перегруженных московских дорог время — пятьдесят с небольшим минут. Припарковались к тротуару. Иван с испугом огляделся. В его понятии, обитель женщин легкого поведения должна выглядеть совсем по другому: небольшой зал, пригашенный свет, бархатные завесы, за которыми прячутся проститутки.

   А здесь — обычный скверик, на садовой скамейке, как птицы на проводе, щебечут пять девушек. Разного объема и калибра. Они одеты в сверхкороткие юбчонки и блузки с большим декольте. В стороне прогуливается два качка — непременная охрана. Появятся менты — отвлечь их, подойдет клиент — наоборот, привлечь. Меду охраной и подопечными девушками расхаживает сутенерша. Без старческих складок на шее и вставной челюсти — молодая женщина, занимающаяся выгодным бизнесом: торговлей женским телом.

   — Видишь давалок?

   — И все — продажные? Как-то не верится… Они кажутся чистыми и невинными.

   Женька усмехнулся. Сговоришься, мол, с той же мясистой бабой, у которой не груди —дальневосточные сопки, она тебе покажет свою стерильную чистоту и невинность, организует скачки с препятствиями.

   — Кажется — перекрестись! Гляди и выбирай. Здесь, как в супермаркете, на любой вкус.