Желание полыхнуло в его темных глазах. Ее пульс зачастил.

— Но, Кейд...

Его губы вобрали в себя ее губы, и сердце у нее забилось сильнее, когда его язык проник глубоко

ей в рот. Она обвила руками его шею. Первый же поцелуй смешал все ее мысли, а потом Кэтрин и вовсе перестала думать о чем-либо. Она затерялась в волшебном мире его поцелуя, который пробудил каждый ее нерв, зажег в ней огонь, который она уже не пыталась сдержать.

Она не понимала, что он раздевает, но чувствовала его прикосновения всей кожей, чувствовала, как его руки ласкают ей грудь и слегка сжимают сосок, отчего ее бедра непроизвольно подавались ему навстречу.

— Кейд... — повторила она, и его губы прикоснулись к ней, требовательно и властно, и она прижалась к нему, ощутив упругость его жезла. Он был тверд и готов, он желал ее.

На ней остались лишь чулки на поясе.

— Ты просто великолепна, — шептал он, притягивая ее к себе.

Его руки скользнули по внутренней стороне ее бедер и затем двинулись вверх, нежно лаская ее. Она обнимала его, постанывая и прося еще, а ее рука проникла ему в брюки и трогала его твердую плоть.

И вдруг Кэтрин, всхлипнув, оттолкнула его.

— Мы не будем заниматься любовью! — воскликнула она. — Тебе не удастся соблазнить меня!

Дрожащими руками она подобрала одежду, быстро натянула юбку и блузку, все это время чувствуя на себе его горячий взгляд.

— Ты не получишь мое сердце во второй раз. Или мы снова будем мучить друг друга! — выкрикнула она.

Он стоял в помятой рубашке и наполовину расстегнутых брюках. Лицо Кейда пылало, было видно, что ему трудно дышать, как и ей, и несмотря на то, что она поступала разумно и правильно, часть ее существа рвалась обратно к нему, в его объятия, к его поцелуям.

— Я никогда не хотел мучить тебя, — проговорил он хрипло. — Ни тогда, ни теперь.

— Не смей говорить это! Возможно, уехав, ты и думал, что так будет лучше для меня, но ты знал, что я буду страдать. И все же ты сделал это — сделал, чтоб спасти своего брата.

— Так что же, мне следовало позволить ему отправиться в тюрьму? — сухо спросил Кейд.

— Нет, разумеется, нет. Я не это имела в виду. Ты сделал то, что должен был, но ты знал, что причинишь мне боль. А сейчас мы стали совсем разными, у нас разная жизнь, разные приоритеты.

Кэтрин надела жакет так, словно это были рыцарские доспехи, и застегнула его на все пуговицы.

— Я готова идти.

Они вышли из офиса и сели в машину, Кэтрин пыталась снова взять себя в руки. Но за ее наружным спокойствием по-прежнему скрывалось желание, еще более страстное, чем прежде.

Когда они подъехали к ее дому, Кейд повернулся к ней:

— Когда надумаешь двигаться, я пришлю помощников и они займутся твоими вещами.

— Вряд ли они мне понадобятся, — возразила она, покачивая головой, — я могу привезти все, что мне нужно, на своей машине.

— Возьми побольше вещей. Шесть росписей не сделать быстро.

Она кивнула.

— Доброй ночи, — сказала Кэтрин. Она быстро закрыла за собой дверь, так и не оглянувшись.

Глубоко вздохнув, она направилась в свою комнату. События этого дня проходили перед ее внутренним взором, но самым главным впечатлением оставалось то, как Кейд держал ее в объятиях, целовал и ласкал.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Кейд быстро прошел через холл в столовую и там замедлил шаг. Чуть больше недели прошло с того дня, когда Кэтрин переехала в его хьюстонский дом. Ему почти сразу пришлось вылететь в Калифорнию. Всего на неделю — но казалось, что он разлучился с ней на целый месяц.

Остановившись в дверях, он заглянул внутрь. У стены стоял помост. Мебель была сдвинута в дальний угол комнаты и прикрыта материей ради предосторожности, чтобы на нее не попала краска.