– Я не думаю, что это стоит обсуждать теперь, – моментально напрягся Юсуф.

– Именно теперь, – возразила я. – Сумасшедшая девушка, одержимая любовью к молодому красивому доктору из хорошей семьи, имеющему престижное образование и высокую репутацию. Отчего бы ей не покончить с собой, когда он предпочел ей другую?

– Допустим! – Он швырнул мне слово, как кусок собаке. – Допустим, вы правы. И я сейчас начну изыскивать способы найти остатки тех таблеток, что были у Одри в тюрьме. Допустим, я их найду и проведу экспертизу.

– Сделайте это.

– Я не сказал, что сделаю это, я сказал – допустим. Но я не стану этого делать, потому что вы мне тут рассказали много всего, но все это – басни и теории. Многие как раз подошли бы авторству Одри, но не вам. Или, возможно, вы тоже уже немного не в себе? Может быть, это ваша… м-м-м… спорная любовь с этим молодым доктором так влияет на вас? Молодые женщины теряют голову и остатки стыда, позволяя связывать себя и делать с собой черт знает что. Да, уж вы простите меня, но я хорошо знаю, чем таким особенным выделяется из всех других мужчин месье Робен. С ним не так скучно, верно?

– Вы не имеете никакого права… – прошептала я.

– Не имею, и что? Кого сейчас волнуют какие-то там формальности. Я груб? Но вы хотите, чтобы я пошел к отцу Одри и сказал, что его несчастную дочь отравили. Что он не смог ее защитить. А он спросит меня – зачем кому-то это делать, и я, хоть убейте, не знаю ответа на этот вопрос. Зачем, скажите, зачем вашему милейшему Андре Робену проходить через столько проблем, зачем ему так рисковать, изготавливая инсулин в заводской упаковке? Зачем ему убивать вашу мать и свою брошенную любовницу? Зачем ему это? Ответьте мне на этот вопрос – и я переверну весь Париж, но найду эти таблетки.

– Имейте в виду, если я дам вам ответ, вы уже не сможете его забыть. Он останется с вами навсегда. Почему вы не можете просто проверить таблетки?

– Потому что я не дам вам использовать себя вслепую, – ответил мне Юсуф. Я оглянулась – поезд давно остановился, и все пассажиры вышли из вагона, я осталась одна. Темнота и холод – вот и всё, что ожидало меня впереди, на перроне. Я заговорила снова, действуя наугад, решив довериться человеку, которого совершенно не знала и не имела никаких оснований ему доверять. Не совершаю ли я самую страшную ошибку в своей жизни, произнося короткое имя международного кибер-преступника, так опрометчиво перепутавшего Аргентину с Люксембургским садом.

– Дик Вайтер. Вам говорит о чем-нибудь это имя? – спросила я, подхватив с полки рюкзак. Оставаться на одном месте дольше пяти минут означало подвергать себя риску. Я по жизни передвигалась короткими перебежками, как боец, бегущий по полю боя, по которому перекрестным огнем стреляют армии обоих воюющих сторон.

* * *

Юсуф был возмущен, он бурлил, как горная река, сказав, что всё это только предположения, не имеющие оснований. «Вся ваша теория, Дариа, как песочный замок, она ненадежна, она строится только на том, что вы увидели в ванной Габриэль Де Моро нераспакованные голубые линзы». Юсуф воскликнул, что этого недостаточно, чтобы предполагать подобную чушь. И что всё это больше похоже на дурное кино. Но я знала – зерно сомнения посеяно, оно прорастет агрессивным сорняком-захватчиком, и уже невозможно будет жить дальше, делая вид, что ничего не происходит.