Последний номер "Рекламы шанс" самый последний перед новым годом. Куплю, продам, работа, девушки.

– Грузчики на склад, рядом, на Лиговке…

Я устроился в кресле в коридоре у телефона.

– Здравствуйте, по объявлению беспокоят.

Язык мой заплетался с непривычки, я долго ни с кем не разговаривал.

Мужской голос выдохнул:

– Гоу-годом!

– Я могу поговорить насчет…

– Гоу-годом!

Трубку у пьяного мужика отобрали, и приятный женский голос спросил:

– Я вас слушаю.

– Извините, по объявлению, насчет работы.

– Я поняла. Хорошо. Грузчиком?

– Да.

– Вы можете завтра выйти?

– Завтра?.. Ну, конечно!

– Тогда запишите адрес, старшего смены зовут Антон, я ему сейчас позвоню, как вас зовут? Очень хорошо. Ну, до свидания, ждем вас.

– До свидания, с праздником.

Первая приятная минута в новом году.

Снегу за ночь навалило столько, что я с трудом открыл дверь подъезда, где-то в углу двора шаркал дворник лопатой, темно, раннее утро. Ветра не было, подморозило, снег скрипел под ногами. По мосту через Обводный канал, сразу направо, и за ткацкой фабрикой налево, и вдоль забора.

Черные, распахнутые настежь ворота, сразу за ними белое поле, в поле трактор сгребал снег в огромную кучу. Тракторист слушал музыку, из кабины доносилось – буц, буц, буц. Длинное, похожее на коровник, кирпичное здание с эстакадой, желтое пятно окошечка, мне туда. Двойная железная дверь, я вошел в коридор, сразу отметил, как здесь жарко. Стеклянная будка охраны, свет настольной лампы, несколько ключей с брелоками, кроссворды, авторучка и никого. В коридоре темно и праздничный аромат перегара, далеко в тупике спица электрического света, вероятно кабинет, и кто-то уже на работе.

– Но ты.

Я вздрогнул, на полу рядом с будкой валялась голова, голова повторила с блатной синкопой:

– Но тыэ-э!

– Здравствуйте…

– До свидания.

Теперь я разглядел туловище в черной униформе, мужчина вывалился из будки, вставать было лень, или не имело смысла. Скрипнула дверь кабинета, и стало светло…

Когда все закончится, этот прекрасный мир треснет наконец-то пополам, все живое и неживое распылится в бесконечности. И, когда вновь сплетутся атомы в шарик, и обрастет этот шарик землей с морями и вулканами, и опять начнется все та же бесконечная История – протопают динозавры, человек вылезет из пещеры, покатится колесо, выстрелит первый пистолет, отполыхают мировые войны, снова закончится двадцатый век и, на пятый день третьего тысячелетия от Рождества Христова в восемь утра пятьдесят пять минут, она спросит:

– Вы по объявлению?

То тогда я скажу:

– Нет! Извините, я ошибся! Простите!

И убегу, ослепленный красотой, подхлестывая себя пятками по ягодицам.

Но на это раз я спокойно ответил:

– Да, я. С Новым годом.

– С Новым годом. Помогите, пожалуйста.

– Что? А…

Мы подхватили охранника с двух сторон под мышки, и поволокли по коридору. Дядька не сводил с меня глаз, злобно таращился, мы оставили его отдыхать в какой-то каморке, она заперла дверь на ключ, и сказала мне:

– Ну, пойдемте. Меня Ира зовут.

– Очень приятно.

– Здесь мужская раздевалка, найдите свободный шкафчик и располагайтесь, скоро все придут.

И она ушла, оставила меня одного, я присел на скамейку отдышаться. Вонь, густая непроветриваемая годами вонь от носков, резиновой обуви, рабочих комбинезонов, протухшего недопитого алкоголя, аэрозольных дезодорантов.