– Да, – сказал он, кивнув головой, – с этим можно справиться без особого труда.

Ожидая одобрения Адама, Джоанна взглянула на него. Тревога так и не сошла с его лица. Джоанна почувствовала раздражение. Достаточно ли возмужал Адам, позволивший себе сказать, что это дело слишком опасно для женщины?

– План превосходен, – согласился Адам и добавил: – Если тебе не отдадут сэра Леона, не забудь взять с собой в постель настоящий нож, Джоанна, а не эту украшенную камешками безделушку, с помощью которой ты ешь. И не вздумай совершить глупость и заснуть! – Он вдруг огляделся по сторонам. – Почему, черт возьми, ты не взяла с собой Брайана?

– Он поранился, и я не захотела брать его в такую поездку. К тому же он оказался бы слишком заметным, и меня могли бы узнать. Если бы во Франции я пожелала сменить имя, он выдал бы меня. Но, несмотря на то, что ты одобряешь этот план, Адам, выглядишь ты, будто грозовая туча.

Джоанна с удовольствием подумала о том, что сказали бы Иэн и Джеффри, услышав, как Адам заботится о ее благополучии.

– Проклятие! – в раздражении воскликнул Адам. – Прочь сомнения! Мы не можем потерпеть неудачу! Даже если сэра Ги заподозрят в чем то и ворота не удастся открыть, через неделю я соберу у стен замка целую армию. И все же на душе у меня неспокойно, Джо. Я чую беду! Не знаю, правда, что именно мне не нравится во всем этом деле.

26.

Поначалу способности Адама чувствовать опасность, казалось, не было применения. По дороге в Хорндон он Хилл ничего не произошло, И неудивительно: с людьми Адама они стали гораздо сильнее. Появилась лишь одна трудность – из за малой вместимости лодок, перевозивших их через Темзу, возникли проволочки. Однако уже через час весь отряд собрался на северном берегу, и Адам размещал своих людей в небольшой роще, в каких нибудь, по их мнению, пяти милях от замка Хорндон. Рассвет еще не наступил, а Джоанна и ее люди провели в седлах двадцать четыре часа, если не считать коротких привалов и времени, затраченного на переправу, поэтому Адам настоял на том, чтобы они сделали привал.

– Нет, – сказал он Джоанне, прежде чем она успела возразить, – тебе нельзя появляться в замке на рассвете такой измученной. Ты можешь просто проявить чрезмерную настойчивость, утверждая, что дело сверхважное. Разве у смотрителя замка не возникнут подозрения?

– Хорошо, – послушно согласилась Джоанна, понимая, что Адам прав: ведь он уже мужчина, а не мальчик.

В конечном счете эта предосторожность оказалась излишней. Когда Джоанна прибыла в Хорндон с сэром Ги, Нудом и восемью всадниками, ее встретили довольно любезно и в то же время совершенно равнодушно. Сэра Леона обо всем предупредили и подготовили к дороге. Хотя кастелян пересчитал каждую монету, желая удостовериться, что заплатили все, до последнего пенни, он вежливо возразил, когда Джоанна сказала, что отправится в путь сразу после обеда. Конечно, он поинтересовался, зачем ей понадобился сэр Леон. Она ответила, что об освобождении француза просил якобы граф Солсбери, которого умоляла об этом перед битвой жена сэра Леона. Затем кастелян выразил Джоанне свои соболезнования по поводу потери ею мужа. Она поспешила отвернуться. Это могло означать что угодно – желание скрыть горе, радость либо любое другое чувство, кто как истолкует. Джоанна лишь сказала печально, что не все еще определено. Ее нежелание говорить на данную тему, какой бы ни была причина этому, не оставляло сомнений. Кастелян из вежливости воздержался от дальнейших расспросов.