– Освободите его! – сказала Джоанна, избавив сэра Ги от дилеммы, мучившей его. – Прошу извинить меня, сэр Леон, – продолжала она. – Надеюсь, вы понимаете, что женщина должна принимать меры предосторожности, которыми мужчина может пренебречь.

Говоря, Джоанна, однако, не повернула к нему головы. Не отрывая глаз от Джеффри, она медленно направилась к нему, словно любое ее резкое движение могло свалить его с ног. В ее светло серых глазах была сейчас лишь озабоченность.

– Тебя очень сильно ранили? – тихо спросила она.

Несмотря на слезы радости, навернувшиеся на глаза, Джеффри подавил улыбку.

– Поскольку теперь я почти здоров, это не важно, – ответил он, желая успокоить жену. – Обо мне прекрасно заботились.

– Садитесь на мою лошадь, милорд, – предложил сэр Ги, который уже развязал сэра Леона и решил, что Джеффри нельзя больше оставаться на ногах.

– Нет! – отказался Джеффри. – Езда верхом для меня еще мучительнее ходьбы.

– В этом нет необходимости, – сказал сэр Леон. – Джиллиан предоставит вам носилки и нескольких человек. Садитесь, лорд Джеффри, отдохните.

– В этом нет необходимости! – ответил Джеффри.

– Пожалуйста, Джеффри! – взмолилась Джоанна.

– Чудесненький оборот дела! – засмеялся он и повернулся к жене. – Минуту назад ты бросила в меня нож. И все из за своих глупых подозрений! Теперь ты уже радеешь о моем благоденствии!

Джеффри подшучивал над Джоанной и смеялся, ибо в противном случае бросился бы в ее объятия и расплакался. Сейчас не удивление, а радость и облегчение настолько переполняли его, что он не знал, как сдержать их в присутствии многих людей. Джеффри отказался от помощи только потому, что желание остаться наедине с Джоанной заставило его забыть и о боли, и о своей слабости. Пока принесут носилки, пройдет много времени; если же он пойдет сам, прямо сейчас, то очень скоро окажется в объятиях своей возлюбленной.

– Если вы предложите мне свою руку, – сказал Джеффри, взглянув на сэра Леона и сэра Ги, – я гораздо быстрее и проще доберусь до своей постели. Джоанна, не мучай меня дальнейшими возражениями! Садись на лошадь и веди людей в замок!

Джеффри не смотрел на Джоанну, да и не увидел бы сейчас ее. В глазах стоял туман. Возбуждение, потребовавшее чрезмерных затрат физических сил, истощило его до предела.

Джоанна не отрывала от мужа глаз. Неужели их приветствия ограничатся лишь оскорблениями и смехом? Гнев и облегчение, радость и тревога – все эти эмоции беспорядочно смешались в Джоанне, породив острое ощущение беспокойства, которое она мимолетно почувствовала в самом начале. Когда она поинтересовалась у Джеффри его самочувствием, он ответил, что о нем прекрасно заботились. Это леди Джиллиан настолько хорошо заботилась о нем? Настолько, что прибытие жены не стало для него приятной неожиданностью?

Джоанна сделала нетерпеливый жест в сторону Нуда. Тот, спешившись, подсадил ее на лошадь. Когда она проезжала мимо мужа, он даже не поднял на нее глаз. В Джоанне все закипело. Охваченная страшными подозрениями, она и не подумала, что он может не поднять головы из за усталости или находясь в полуобморочном состоянии, не слыша топота лошадей. У ворот замка Джоанна соскользнула с лошади в руки Нуда и уже более внимательно посмотрела на жену сэра Леона. Леди Джиллиан не глядела в ее сторону. Взор ее наполненных слезами глаз был устремлен на троих приближавшихся к ней мужчин. Джоанна никогда бы не позволила себе встречать мужа слезами. «Леди Джиллиан плачет, ибо теряет любовника», – подумала Джоанна.

На самом деле леди Джиллиан и сама не понимала до конца, чем вызваны ее слезы.