– И они поверили твоей болтовне?

– Директор не поверил. – Джереми озорно улыбнулся. – А дядя Тони поверил.

Здесь засмеялся Джеймс.

– Тони еще недостаточно хорошо знает тебя. – Тут он попридержал свое веселое настроение, заметив неодобрительный взгляд Джорджины. – Однако тебе следует быть разборчивее в развлечениях вне стен школы – если, конечно, они разрешат тебе вернуться туда, – а тебе советую очень надеяться на это, иначе ты получишь от меня такого пинка, что улетишь за квартал.

Джереми от этих наставлений улыбался ничуть не меньше прежнего. Похоже, он слышал подобные строгие предупреждения уже сто раз и никогда не принимал их всерьез. Но он поймал взгляд отца на Джорджину и теперь сам небрежно рассматривал ее. По-прежнему закутанная в куртку Джеймса, с волосами, собранными под кепкой, которую она носила, чтобы не так бросалось в глаза смущение, испытываемое ею из-за своего нынешнего одеяния, Джорджина с полным пониманием отнеслась к тому факту, что парень проявил к ней пониженный интерес.

Джорджина еще не отошла от словесной схватки с Джеймсом, а после только что услышанного разговора между отцом и сыном ей не стало легче. Этого человека всего лишь потешало, что его сын идет по его стопам. Еще одного презренного и безнравственного типа спускают с цепи на горе женскому роду.

Это возмущение, к которому примешивалось смущение от своего несуразного внешнего вида, подтолкнуло ее к тому, чтобы вставить свое замечание.

– Он совсем не похож на тебя, Джеймс. В действительности он больше похож на твоего брата. – Она остановилась и насмешливо вздернула брови. – Ты уверен, что он твой?

– Я понимаю, дорогая, что ты вправе говорить так, но не делай этого при молодом человеке. – Он сказал это таким образом, что был уверен: ей станет стыдно за свою несдержанность. Ей и стало стыдно, очень стыдно. Но это ее не укротило, а, напротив, еще больше разозлило. Джеймс же, к несчастью, этого не заметил. – Джереми, – продолжал он, – проводи Джорджину…

– Его жену, – вставила она противным голосом, испытав при этом большое удовлетворение, поскольку была уверена, что сам Джеймс об этом не говорил. А потом с невинным видом добавила: – Ой, я забыла. Мне же велено вычеркнуть это слово из своего словаря. И называться…

– Джордж!

Окрик Джеймса никак не подействовал на нее, она лишь с подчеркнутым удивлением взглянула на него. А любопытство Джереми достигло высшей отметки. Он приблизился к ней и задал вопрос, глядя на нее, но обращаясь к отцу.

– Жена? Так она же совсем девочка.

– О, она вполне женщина, – раздраженно ответил Джеймс.

Джереми сорвал с Джорджины фуражку, прежде чем она успела помешать ему.

– Ну, я вам скажу, – тоном, которым мужчины оценивают женщин, заговорил Джереми, когда ее длинные темные волосы рассыпались по плечам. – Мне следует поцеловать новобрачную?

– Не в такой манере, мальчишка, – сказал Джеймс, начиная сердиться.

Но Джорджину заинтересовало одно обстоятельство.

– А почему он не удивлен этим?

– Потому что он не верит ни единому слову, – ответил Джеймс.

Она видела, что Джереми не знал, что и думать. Только вот неверия, про которое сказал отец, в нем не было. Парень подумал, что его разыгрывают. В этот момент ей захотелось, чтобы так оно и было.

– Отлично, это истинно по-джентльменски, – сердито заговорила Джорджина. – Будь я проклята, если мне есть дело до того, что думает твое семейство, Джеймс Мэлори, но можешь быть уверен, что пока они не думают, что я твоя жена, я буду спать одна. – Она повернулась к дворецкому. – Вы покажете мне комнату, которая расположена подальше от его.