Спустились сумерки, и Абигайль была рада наступившей темноте. Хотелось спрятаться, заползти в нору и рыдать. Абигайль знала, какая она сейчас жалкая, но ненадолго позволила себе поплакать перед, тем, как снова стать деловой женщиной, какой ей приходилось притворяться с тех пор, как умерли родители, – уже десять лет.

Над головой шелестели листья, пахло сосной. Она глубоко вздохнула и пробормотала:

– Я жива. У меня есть руки-ноги. Я в здравом уме, чего же еще?

«О нет, я должна вернуть свои вещи!» – вдруг подумала Абигайль и в ужасе прижала руку ко рту. Что, если они обыскали ее сундук и нашли секретное отделение? А там пистолет! И костюм вдовы! Что они подумают?

Закусив губу, она решала, что делать. Абигайль утешала себя тем, что пистолет не заряжен, вместе с вдовьим костюмом лежит в запертом ящике потайного отделения, но все-таки…

– Какого черта, что с вами такое? – требовательно спросил ровный голос.

Абигайль моргнула; только теперь она заметила, что совсем стемнело. Сквозь деревья пробивался лунный свет, окружая Абигайль беловатым сиянием.

Скрипя галькой, к ней шагал Стил, как генерал, ведущий за собой войско. За ним по пятам следовал Карлтон с развевающимися фалдами фрака. Сзади семенила экономка миссис Питтс, при каждом шаге звякая ключами.

Абигайль медленно встала; колени слегка дрожали.

– Вы больны? – спросил Стил.

Абигайль попятилась и уперлась в скамейку. Она не знала, что сказать. Она понимала, что надо отвечать, но у нее не находилось слов для мужчины, который так много себе вообразил.

– По-моему, с ней все в порядке, – фыркнула миссис Питтс. – Может, просто полоумная.

– Почему вы ушли таким образом? – требовательно спросил лорд Стил. Лунный свет блестел на черных волосах, глаза сверкали, как два маяка в ночи. Чеканное лицо окаменело, тело трепетало от еле сдерживаемой злости.

Сильное тело излучало мощь, влекло, как пение сирены, и Абигайль прокляла его силу, которую он небрежно использует против других. Этот мужчина был потрясающе красив, и она отстраненно подумала, что в прошлом служанки принимали возможность переспать с господами за дополнительное вознаграждение.

«Только не я!» Глубоко внутри вспыхнула злость, и Абигайль раздувала ее крохотный огонек воспоминаниями обо всех оскорблениях, которые претерпела от дворян за последние пять лет.

Стил скрестил руки на груди.

– Отвечайте! У меня нет ни времени, ни терпения на ваши игры!

Игры? Перед ней стоял человек, который требовал, чтобы она играла некую роль в его конструкции, и говорил, что это она играет в игры. Абигайль вспыхнула и приблизилась к мощной фигуре.

– Не я, а вы устраиваете извращенные игры!

– Какого черта, о чем вы говорите?

– Не ругайтесь при мне!

У него на щеках задвигались желваки.

– Тогда объясните так, чтобы вменяемый, разумный человек мог вас понять.

Абигайль, прищурившись, посмотрела в его темные, светящиеся глаза:

– Скажу с полной ясностью, так что любой вменяемый человек поймет: я не могу на вас работать.

– Не можете или не будете?

Абигайль вскинула голову:

– Не буду. На таких, как вы.

Разбрасывая гальку, по переулку бежали двое детей. Сет кричал:

– Мисс Абигайль! Мисс Абигайль! Нам сказали, что вы уходите!

Феликс одернул брата:

– Сет! Назад!

Сет уткнулся в юбки Абигайль.

– Скажите ему, что это враки!

Абигайль автоматически его поправила:

– Это неправда.

Сет повернулся к брату и заверещал:

– Вот видишь! Я же сказал, что она не уйдет!

У Абигайль упало сердце.