|
Мадам Хаткевич явно не получила должного образования, а значит, едва ли ее родители принадлежат к высшему сословию.
Из письма выходило, что Ильицкий донимает ее семью. Ильицкий, а не она нас! И кто этот загадочный «он», из за которого она так убивается? Муж генерал? «…учтите, у меня есть связи. Я отомщю!!!!» – Плохи наши дела, ежели она и правда возьмется мстить. Да еще с помощью мужа, – произнесла я вслух задумчиво. – Во что же ты ввязался, Женя? «И следует ли мне самой заниматься чем то кроме поисков кухарки?» – спросила я уже мысленно. Покуда мыла пепельницу и уничтожала прочие следы своей pratique, я дотошно перебирала в уме варианты. И по всему выходило, что Женя лгал мне, что незнаком с этой мадам Хаткевич: она искала его в университете, а он велел отвечать, будто его нет. Прятался? Неужто и впрямь есть за ним вина? Нет, быть того не может… Если Женя и лжет, то лишь мне во благо – только так. Пусть делает, что считает нужным? Ведь я до сих пор была уверена в главном: Женя меня любит и никогда не обидит. Хотелось бы добавить, что он столь же сильно меня уважает, как и любит, но… не думаю, что уважение и ложь могут ходить рука об руку. Уязвленная таким выводом, остаток дня я маялась, не зная, как быть. И не замечала, что часы пробили сперва семь, потом восемь. А потом шедшее на закат солнце позолотило последними лучами нашу скромно обставленную гостиную и окончательно упало за Неву. Ильицкий до сих пор не вернулся. – Извольте кушать пойти, Лидия Гавриловна. Стынет уж все. – Иду иду, Никита. Непременно. Евгения Ивановича только дождусь… – Я впервые за вечер посмотрела на часы. Тот обиделся: – Дык он когда еще явится… Могёт и вовсе не прийти – всяко бывало, – обнадежил меня Никита. И вскоре раздумья, что мне сказать мужу, когда он вернется, отошли на второй план. Что, если он вовсе не вернется? «…учтите, у меня есть связи. Я отомщю!!!!» До одиннадцати часов, покуда домашние спали, я металась из комнаты в комнату, не находя себе места, а к половине первого всерьез решала, куда бросаться за помощью. В полицию? Лично к Степану Егоровичу, моему доброму другу, служившему теперь в городской полиции? Или же сразу к дядюшке? К дяде обращаться не хотелось… я вовсе зарекалась когда то что либо у него просить. Но когда я была готова уж поступиться принципами, мой настороженный слух уловил щелчок от поворота ключа в двери. Рука сама потянулась к изящной статуэтке балерины на мр Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
