Мать старалась улыбаться, но Евгений видел, что она снова страдает из-за него.

Евгений обнял мать, перехватив чайник свободной рукой.

— Ничего не говори мне, мама, я и так все понимаю.

— Ты, уж, пожалуйста, не расстраивай маму, — вмешалась в разговор Раиса. — Стань на место директора. Трудно все-таки ему решать такие вопросы. Люди ведь разные бывают. Директор не виноват…

— Но во всех случаях жизни, по-моему, люди должны оставаться людьми, — сказал Евгений.

— Однако, являясь людьми, как ты говоришь, Женечка, некоторые все же не перестают причинять другим много зла. К сожалению, у некоторых это входит в привычку.

Евгений никак не мог понять, почему Раиса взяла под защиту «своего» директора.

— Нет, нет, не согласен о тобой, — говорил он. — Разве это директор? Это какой-то костоправ…

Раиса расхохоталась.

— Глупенький ты мой, еще скажешь, что я не верю в тебя… — Ах! боже мой! — но ведь ты держишь в руках совершенно пустой чайник. Немедленно марш на кухню!

Когда Евгений вышел, Рая обратилась к Варваре Васильевне:

— Откуда же знать нашему директору, что у Жени прекрасная душа!..

Евгений очень устал за день. Все время он пересиливал себя, стараясь скрыть от матери и Раисы охватившее его волнение. К вечеру, утомившись, он рано лег, но так и не заснул до самого утра.

«Почему Раиса должна оправдывать явно несправедливый поступок директора? Если на родном заводе меня не приняли, то где же тогда примут? Может быть, директор прав — уехать, куда глаза, глядят?» Мысли перебивались, путались в голове…

Как всегда, Евгений и назавтра провожал Раису на работу. Всю дорогу они шли молча, только изредка обменивались взглядами. У проходной завода Евгений спросил:

— Сегодня в кино пойдем?

— Обязательно, только возьми билеты в «Красный Дон», ты еще не был в новом кинотеатре.

— Я возьму на первый сеанс, и мы со Славиком встретим тебя здесь, а то он опять заснет до кино.

— Лады! — сказала Раиса и побежала в проходную.

Евгений с любовью посмотрел ей вслед. Но захлопнулись железные ворота и сердце его снова дрогнуло. За этими воротами должна была начаться его новая жизнь… Должна была!

Евгений не успел сделать несколько шагов от проходной, как рядом, за спиной раздался голос Димки:

— Завалился, дружок?

Евгений не обернулся, но по голосу сразу узнал, что это Димка, и замедлил шаги.

— Что же ты насупился, как лягавый? Ишь, какой пижон, с галстуком, — сказал Димка, поравнявшись с Евгением. — Придется тебе напомнить о наших порядках.

Мазуров остановился, спокойно закурил и, не предлагая папиросы Димке, все еще держал в руке коробку.

Перед ним стоял мужчина лет тридцати пяти, худощавый, с холодными, безжизненными карими глазами, остро выступавшим худым подбородком. Потрепанная одежда придавала Димке вид опустившегося алкоголика.

«Прошли годы, — подумал Евгений, — а ты остался таким же наглым, каким я тебя знал».

— Что тебе от меня нужно? — спросил Мазуров.

— Урка? — бросил в ответ Димка, загадочно моргнув глазом в сторону проходной.

— Не смей так выражаться, это моя жена, понял, моя жена! — снова повторил Евгений.

— На минуту допустим, что она твоя жена, — ехидно сказал Димка, — но это не меняет дела, не прикидывайся дурачком.