– А кстати, где лошадь? Та, на которой вы приехали? – спросила Молли. – Что-то я тут ее не вижу!

– Привязал около дома барона.

– На улице?! Лошадь – ценное имущество!

– Ну, мне не пришлось бы ее привязывать, если бы ты не укатила в моем экипаже. Где была?

Молли насупилась:

– Выясняла кое-что. Простите, что пришлось вас одного отпустить.

– И что выяснила? Это ведь наше общее расследование.

– Ой, да потом расскажу. – Молли зевнула во весь рот и побрела к экипажу. – Как же спать хочется! Да некогда. Фаррелл, отвези нас кой-куда, дорогу я покажу.

Я возмущенно всплеснул здоровой рукой, но вскарабкался следом за ней на пассажирскую скамью, которая даже издали выглядела гостеприимной и мягкой. Как же я устал!

– Если Лиам и правда муж первой жертвы и она пыталась его убить, то его почти можно понять, – пробормотала Молли с закрытыми глазами, устроив голову на спинке скамейки. – Выжил и отомстил ей. И понял, что вообще всех блондинок ненавидит! Устроился в дом, где блондинок целых две, а потом одну из них убил… – Молли снова зевнула и подтянула колени к груди, свернувшись, как кошка. – Глория его на ярмарке легко узнала, он с ней и разобрался. Жену семнадцатого числа убил, вот с тех пор и любит это число… Ага.

Голос ее становился все более неразборчивым, пока не скатился в сонное бормотание, затем в тишину. Лошадиные копыта уютно постукивали по брусчатке, экипаж катился по вечернему городу, а я смотрел на спящую Молли и думал: «Не хочу умирать, хочу вечно проводить с ней расследования, ну что мне делать, что же мне делать…»

В темноте особняк выглядел неуютно: горела всего пара окон, да и те едва теплились. Молли спала, а я показывал Фарреллу дорогу и сразу направил его ко входу для слуг, вдруг лошадь все же на месте. Увы, ни следа: и правда украли! Я осторожно коснулся плеча Молли и вылез. Без особой надежды подергал калитку. На месте Лиама я и сам велел бы все запереть. Колокольчик тоже не поможет: в этом доме распоряжается убийца, и вряд ли стоит рассчитывать, что он гостеприимно распахнет нам двери. В саду – ни тела Глории, ни констеблей: похоже, они свою печальную работу уже закончили.

– Ну, полезли, – сказала Молли за моим плечом.

– Я не смогу! – без колебаний ответил я, оглядев высокую кованую ограду.

– А к леди Бланш вы так и влезли, сами рассказывали.

– Это другое! Тогда… Тогда я не был в столь плачевном состоянии.

В доказательство своих слов я одной рукой попытался подтянуться на прутьях ограды и бессильно обвис.

– Собак вроде нет, – рассудила Молли. – А по весу вы очень легкий с тех пор, как умерли, так?

– К чему этот вопрос? – настороженно спросил я.

Вместо ответа Молли подошла, обхватила меня руками и оторвала от земли. Я так опешил, что не издал ни звука.

– Как пушинка, – удовлетворенно ответила Молли. – Фаррелл, сможешь его бросить?

– Что?!

Молли на меня шикнула – дескать, не шумите, – и как ни в чем не бывало повернулась к Фарреллу.

– Забирайся в экипаж, он высокий и устойчивый, – приказала она. – Бери мистера и швыряй через ограду.

– Фаррелл, я запрещаю, – сказал я.

Молли сурово уставилась на меня.

– Нэнси там одна с убийцей, и я туда полезу, мне эта ограда на один зуб. А на вас все зарастает, сами говорили. Лиам вас помял, но вам же скоро станет лучше, так? Поэтому либо сидите тут, либо дайте Фарреллу вас швырнуть: он дюжий, как медведь.