— Она очень тяжело переносит смерть Мэри, — сказал Джек.

— Она всегда сильно переживает, когда умирает кто-то из нас. — Эдгар вытер ствол револьвера и отложил его в сторону. — И ты тоже.

— Это верно. — Об этом Джеку не хотелось говорить. Эдгар был одним из немногих людей этого, да и того мира, кого Джек не держал на постоянном отдалении.

— Я хотел бы дождаться участи Мэри в одиночестве, — признался Джек. — И мне нужно, чтобы ты не пускал ее в мою палатку.

Эдгар покачал головой.

— Кит будет недовольна.

— Я скажу ей, что ты выполняешь мой приказ, — предложил Джек.

Под взглядом, который бросил на него Эдгар, кто-нибудь другой мог бы обмочиться от страха. Кто-нибудь, но, конечно, не Джек. Он отлично знал, что, если Эдгар разозлится по-настоящему, он не станет тратить время на грозные гримасы.

Когда они вернулись к палатке Джека, Эдгар взял оттуда стул и поставил его около входа. Когда же Джек повернулся, чтобы продолжить свое бдение возле мертвого тела, Эдгар сказал:

— Если Мэри останется мертвой, я немного погодя пущу туда Кит. А у тебя будет время до полудня.

Джек кивнул и вновь замер перед телом Мэри. Теперь, когда Эдгар занял пост перед палаткой, чтобы не пускать туда Кэтрин, Джек мог не опасаться за свое уединение. Из остальных Прибывших никто не был так уж близок с Мэри, для них не требовалось никаких особых мер. Эдгар беспокоился только о Кэтрин; Фрэнсис же относился к ней по-братски. Самовлюбленность Мелоди не позволяла ей сблизиться с кем бы то ни было, что же касается Гектора, если он и мог испытывать эмоции, то никто, кроме него самого, об этом не знал. Так что Джек решил отгородиться от всех остальных, в первую очередь для того, чтобы, если скорбеть все же придется, никто не помешал ему. А во-вторых, ему необходимо было подумать на свободе о том, что может дальше случиться с группой. Многие годы ее количественный состав то немного увеличивался, то немного уменьшался, но сейчас их было мало как никогда. Помимо потрясения, которое потеря Мэри вызовет у Джека и Кэтрин, она может вызвать серьезные сложности, если следующий Прибывший не останется с ними, а предпочтет работать на Аджани.

Он сидел рядом с Мэри, думал о том, что может случиться, но не находил никаких ответов — и не видел признаков возвращения жизни. Ему доводилось слышать о том, что Прибывшие возрождались и за несколько часов до полудня, и даже на заре, но такое если и случалось действительно, то крайне редко. Джек знал это, но все равно надеялся. Час за часом проходили в безмолвии, и с его губ вновь и вновь срывались молитвы. До сих пор он и не догадывался, что так хорошо помнит их.

Когда наступило утро, тишину нарушили голоса. Кэтрин сердито ругалась, Эдгар спокойно отвечал ей, а Джек ощутил мгновенный укол совести за то, что не пускает Кэтрин внутрь. Его сестра хотела прийти сюда ради него. Она и сама была близкой подругой Мэри, но, глядя правде в глаза, следовало признать, что Джек был против присутствия рядом с ним сестры, чтобы она не смотрела на него. Он не любил Мэри, он никогда не знал той любви, какую питали друг к дружке Кэтрин и Эдгар, и он серьезно сомневался, что способен на такое чувство. Он знал только, что Мэри любила его, и сейчас ему хотелось быть достойным этой любви.

— Если ты вернешься, я постараюсь полюбить тебя, — пообещал он.

Мэри не пошевельнулась.

Еще несколько часов Джек то молился, то давал клятвы мертвой женщине, но и к полудню она оставалась недвижима.

— Мне очень жаль… — прошептал он и вышел из палатки.