Странный финал охоты оживленно обсуждался на звездолетах. Все пять членов команды "Радикала" имели по этому поводу собственные, причем несовпадающие точки зрения. Лишь после получасовых дебатов стали приближаться к некоему подобию консенсуса: никто не возражая, что лучемет "Фалкона" задел то ли ядерный боекомплект, то ли реактор двигателя взорвавшегося конвертоплана.

Не участвовал в этой бурной дискуссии только Серов, который полностью погрузился в свои размышления и не обращал внимания на споривших. Когда же те, наконец, выдохлись, он распорядился:

- Всем, кроме вахтенного, отдыхать. Утром приготовите "Медведя" и катер. Старт назначаю на полдень, но возможны варианты.

Время в космосе - понятие весьма расплывчатое и зависящее от слишком многих факторов, даже при отсутствии релятивистских эффектов. В частности, "Радикал" жил по московские часам, американские корабли (их число успело возрасти до пяти) - по вашингтонским, а Хэлл - по своим собственным. Поэтому облаченным в скафандры Серову с Астаниным пришлось довольно долго дожидаться восхода Гаммы над точкой, где несколькими месяцами раньше совершил роковую посадку земной корабль.

Последние полчаса они маялись, прохаживаясь по ангару вокруг десантного катера, состыкованного с "Медведем". Танками этого типа с прошлого года заменяли турбоатомных "крокодилов" и "бронтозавров".

Новая машина казалась несокрушимой. Мезонировая броня поглощала любую мыслимую дозу радиации. Три пары пневматических шин предназначались только для коротких пробежек по космодромным дорожкам, а в рабочей обстановке окруженный полем антитяготения танк летел, не касаясь грунта. Тот же эллипсоид поляризованных гравитино, питаемый энергией компактных кварк-реакторов, служил защитой - он отражал гиперзвуковые полуторатонные болванки и ударную волну с избыточным давлением до пятидесяти атмосфер. Однако, даже такая супернадежная машина могла оказаться уязвимой в этом отвратительном мире тотальной ядерной войны...

Астанин методично перепроверял узлы и агрегаты своего скафандра.

- Павел Андреевич,- спросил он,- пистолеты берем?

Комиссар безразлично повел плечами, но этот жест, скрытый скафандром, остался незамеченным, и Серов мрачно произнес:

- Если очень желаешь. Во всяком случае, нужен он тебе не будет. Разве что - застрелиться...

- Что-то настроение у вас неважное,- заметил Ярослав.- Нездоровится?

- Хуже,- сказал Серов.- Я не понимаю эту планету.

Переспрашивать Астанин из вежливости не стал, хотя и не понял, что же имел в виду комиссар.

Пистолет, который он сейчас задумчиво держал в руке, напомнил ему эпизод, связанный как с Серовым, так и с проблемой легкого оружия. Дело было года три-четыре назад, когда он сдавал Павлу Андреевичу зачет по военно-космической подготовке. Преодолевая "полосу неожиданностей", Ярослав подсознательно подражал героям старых кинобоевиков и держал лучемет, обхватив затвор рукавицей. Серов упрекнул его: "Ты же космонавт, а не ковбой. Мы должны побеждать благодаря правильному тактическому мышлению, а не с помощью экзотических приемов стрельбы, которые хороши только на экране".

Как бы там ни было, а лишняя пушка не помешает, подумал командир "Радикала", подвешивая кобуру к соответствующему карабину на поясе.

Наконец, на интересующем их меридиане Хэлла наступил рассвет, и десантный катер нырнул в сероватую глубину здешней атмосферы. Когда ракета, погасив орбитальную скорость, зависла над местом гибели "Атласа", Астанин отцепил "Медведя". Танк плавно снижался, притормаживая антигравитаторами.

Обстановка в районе высадки, по сведениям звездолетных наблюдателей, оставалась спокойней.