— Распишитесь, — Морокл подошел к столу и положил перед ошалевшим от происходящего Живодеркиным раскрытую папку.

Живодеркин посмотрел на Угжа, потом на Морокла, потом перевел взгляд на Крюкова, который решил, что сидеть на ковре не слишком культурно, и поднялся. Адвокатская натура боролась в Живодеркине с чисто человеческим страхом перед непонятным. Наконец, адвокат в душе взял вверх.

— А по какому вопросу? — спросил Живодеркин, отодвигая папку небрежным жестом, — деловые люди так не поступают. Вломились через стену, запугиваете каким-то мохнатым колобком, требуете подписать какие-то бумажки. Я должен вначале ознакомиться, если уж на то пошло.

— Времени нет, — отрезал Морокл, настойчиво протягивая ручку под самый нос Живодеркина, — знаете, господин адвокат, у нас с вами схожие профессии. Я тоже беру деньги за юридические услуги. Только в отличие от вас, у меня осталось всего пять дней, чтобы спасти свою шкуру.

— Так вы политзаключенный? — брови Живодеркина поползли вверх.

Морокл покачал головой и ткнул рукой в Крюкова:

— Вот он нарушил ряд законов и должен умереть. Чтобы этого не случилось, нам нужна ваша подпись в документе, который бы оправдал несчастного молодого человека.

— Я не подписываю оправдательные документы политзаключенным, — сказал Живодеркин, — я из той страны, в которой за неверную подпись отрубали руки до плеч и отправляли в тайгу пилить деревья!

— Пилить? Без рук?

— Я не политзаключенный! — отозвался Крюков.

— А ваш товарищ сказал…

— Я не его товарищ…

— А кто вы такой тогда? — всплеснул руками Живодеркин.

— Ммм. Человек. Я из Москвы. Начальник отдела измерительных приборов на одном предприятии…

Брови Живодеркина еще быстрее взметнулись вверх:

— Из Москвы? Врешь! Это ж Земля! С каких пор земляне стали разгуливать по вселенной? Меня и то взяли по блату, потому что дед мой спас одну галактическую систему, уснув на ромашковом поле. Ну, слегка перебрал на Пасху…

— С Земли я, — оживился Крюков, — возле станции метро Бабушкина живу, знаете, за киосками многоэтажки…

— А я из Армавира, — треснул по столу кулаком Живодеркин, так, что Морокл вздрогнул и поежился, — только в Армавире живут самые лучшие адвокаты!

— Вот и хорошо, что познакомились, — влез Морокл, — может, подпишите, да мы и пойдем?

— Давай сюда свою ручку, — Живодеркин выхватил ручку из рук Морокла, взял раскрытую папку и внимательно ознакомился с содержимым, читая про себя, но шевеля при этом губами, — всегда так во вселенной. Спасаешь человека, а потом оказывается, что тебя за это убьют.

— Я же из чистых побуждений, — пробормотал Крюков.

— Вот-вот, — Живодеркин отложил папку в сторону, откинулся на кресле и внимательно посмотрел на Алексея.

Морокл, почувствовав неладное, нахмурился.

— Послушай, Крюков, — начал Живодеркин, растягивая слога, — а не тяпнуть ли нам по рюмашке? За встречу? А?

— Водки?

— Ну, конечно. Мы же с тобой русские люди, а не какие-то инопланетные объекты!

— Попрошу не обобщать. Я тоже пью водку. Дистиллированную.

— Не воду, а водку! — засмеялся Живодеркин, — такой земной напиток. Постойте, господа, у меня тут где-то бутылочка завалялась… еще с первой посылки…

Живодеркин вскочил с кресла и, обогнув растерянного Морокла, принялся рыться в шкафу.