— Лиз, Морокл! Послушайте!

— Что?

Где-то совсем недалеко раздался чудовищный грохот. С треском попадали деревья. Ветер усилился. Сверкнула молния, да так ярко, что все разглядели первую волну, хлынувшую на поляну.

— Никогда не думала, что все закончится вот так, — мрачно сказала Лиз, — мне всегда казалось, что смерть придет ко мне, когда я буду лежать в постели из роз, пить шампанское из горлышка, а у ног моих будет суетится молодой воздыхатель и массировать потрескавшиеся от старости пятки.

— Элизабет, я давно хотел тебе сказать… — начал Морокл.

Волна накрыла их с головой и отступила, освободив место второй волне, поменьше, которая достала лишь до пояса.

— Да, дорогой? — отфыркиваясь, закричала Лиз, — ты хотел сказать, что все еще меня любишь?

— Не совсем верно, после стольких лет разлуки, — ответил Морокл, видя, что опасность захлебнуться отступила, — я думаю, что оставлю это признание на потом. Вдруг мы сможем выбраться?

Вслед за волнами поток немного стих. Вода прибывала равномерно и неторопливо, обогнула пленников и пошла дальше, заполняя поляну.

Крюков почувствовал, что начинаем медленно, но верно мерзнуть. Зубы дружно заклацали друг о дружку.

— Я попробую достать ПИСку и пережечь веревки у тебя на руках одним метким выстрелом, — сказал Морокл, — если получиться, то через две-три минуты мы выберемся.

— А если не получиться? — осведомилась Лиз.

Морокл пожал плечами:

— Тогда не выберемся. Не хочу отбирать у вас надежду, но я очень плохо стреляю. Я же страховой агент, а не снайпер. Вот если бы у меня была парочка световых мечей…

Очередная волна накрыла Морокла с головой, оборвав его мечтательную тираду. Страховой агент закашлялся, засуетился:

— Сейчас, вытащу только… осторожней…

— Пальцы мне не пережги, — предупредила Лиз.

— Не бойся, не… — от столба, к которому был привязан Морокл, отделился яркий зеленый луч, осветив испуганное мокрое лицо, зигзагами разрезал темноту и скрылся в деревьях. Следом в небо взметнулись столбы ярких искр и на краю поляны разом рухнули несколько пальм, подпиленные лучом. Да и к тому же подняли очередную волну, обдавшую пленников с головы до ног холодной, грязной водой. Крюков почувствовал, что на голове его кто-то копошиться и закричал:

— У меня на голове что-то! Снимите!

— Это всего лишь ящерка, — произнесла Лиз, — они почти не кусаются. Только если очень напуганы.

— Постараюсь прицелиться лучше, — пропыхтел Морокл.

Макушку Крюкова пронзила острая боль.

— Она очень напугана! — заорал Крюков, — снимите ее, или я за себя не отвечаю!

Крюков затряс головой, чувствуя, как мерзкая ящерка ловко перебирается с макушки на затылок.

В это время Морокл вновь выстрелил. На этот раз зеленый луч прошел в непосредственной близости от столба, к которому привязали Лиз, но не задел его и скрылся в джунглях. Очередная вспышка искр — и рухнуло еще несколько деревьев, подняв в воздух стаи перепуганных местных птиц.

Ящерка, похоже, крепко уцепилась за затылок, и стряхиваться не хотела.

— Ты кого-то подстрелил, — усмехнулась Лиз, фыркая, — вон плывет…

Действительно, в вспышках молний можно было с легкостью разглядеть что-то мохнатое, плывущее по поляне. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это общий знакомый Угж.

Потрепали существо изрядно.