Только я сняла поводок с крючка, как пес уже у двери. Со смехом пристегиваю поводок к ошейнику.

Выхожу на улицу; Боуи, быстро сбежав по ступенькам, тянет меня за собой. Заметив припаркованную машину Хадсона, я останавливаюсь, поводок натянут. Оглядываюсь на дом: интересно, машина тут, а его самого нет. Боуи начинает тащить меня вперед, я – за ним.

Передний двор у Лесли пуст, вдоль забора ни машины – как хорошо! Обычно к этому времени, попивая кофе, она сидит на крыльце. Иногда одна, но чаще с другими соседками: Бет живет слева от Лесли, Шелли – в нескольких домах отсюда и Тесса, наши дома рядом. Эту троицу знаю с тех времен, когда мы с Лесли кутили вместе. В ту прекрасную пору я тоже с ними дружила, но ясно, что ближе им всегда была Лесли. Недавно я заметила несколько незнакомых мне женщин. Оказалось, что одна из них – новая владелица дома Уинтерсов. Откуда взялись остальные, не знаю. Как это ни странно, но Шелли и новые гости работают, так что почти все время они приходят ненадолго. Бет в прошлом учительница, сейчас на пенсии, так что спешить ей некуда. Лесли, выйдя замуж, никогда не работала, но после развода с Джеймсом устроилась в какую-то компанию. Думаю, в страховую фирму. Но вот уже год я не вижу, чтобы она уходила на работу. Так что, наверное, она тоже вышла на пенсию. Мы с Боуи быстро прошли мимо, и я успокоилась. Через несколько домов встретила мальчонку, бегающего по улице, в пухленьких руках – фигурки супергероев, и мужчину, поливающего газон. Они тут новенькие. Не успела еще познакомиться. Взглянув на них c деланной улыбкой, я помахала рукой. Не хочется заводить разговор.

Раньше я дружила с соседями, но потом поняла, чем это может кончиться.

Мысленно возвращаюсь на пятнадцать лет назад к нашему первому разговору с Лесли, когда принесла ей ирис. В знак благодарности она пригласила меня на чай.

Помню, он был крепкий и ароматный – с мятой. Без сливок.

– А где ваша семья? – оглядываясь, спросила я. Стены голые, мебели почти нет, пол заставлен коробками.

– Мой муж Джеймс и дочка Хезер пошли в магазин. Скоро должны вернуться.

– У вас только один ребенок?

Лесли кивнула:

– А у вас?

– Двое. Мальчик и девочка. Кендре – двенадцать, Хадсону – десять.

– Хезер тоже десять.

– Надо бы их познакомить, – предложила я, в тот миг идея показалась мне хорошей.

Одна подружка – Хадсону, одна – мне.

Какое-то время так оно и было.

Боуи остановился, и я знаю зачем. Брезгливо морщюсь. Моя самая нелюбимая часть прогулки, это точно. Убираю, и мы идем дальше.

Наша улица мне очень нравится, здесь все дома не похожи друг на друга. Их построили в начале двадцатого века, а потом не раз переделывали. Взять хотя бы дом, что справа стоит по соседству с Лесли. В нем живут Рамосы. Раньше на улице это был самый маленький дом – всего один этаж. Наша с Дарреном первая квартира была и то больше. Но пять лет назад они пристроили второй этаж, в современном стиле, дополнили его балконом и большими панорамными окнами. На сегодняшний день самый маленький дом на улице – дом Лесли, он же и в самом плохом состоянии: светло-бежевая краска облупилась, темно-коричневая облицовка ужасает.

На следующем перекрестке поворачиваем направо. Пойди мы налево, вышли бы на главную улицу, а там – рестораны и магазины. Но мы пошли в другую сторону, тут еще больше домов. Над дорогой нависают деревья, на самом верху их ветки переплетаются, словно пальцы рук, что тянутся друг к другу. Боуи обнюхивает лужи, грязь, лает на зашевелившийся куст. Наверное, ящерица проскочила или птица пролетела.

Дергаю за поводок, идем по тротуару дальше. Со свистом мимо нас проносятся два велосипедиста.