— Ты не станешь этого делать, — с тихой угрозой сказал Марк.

Лила Тремейн поджала губы.

— Но ее голова — просто ужас.

— Пусть что хочет, то и носит у себя на голове. Это ее дело. Если она решит изменить прическу, стиль одежды или вообще всю свою жизнь, то это будет ее выбор, а не твой.

Марк направился к двери.

— Ты уж меня извини, но мне надо распаковать вещи. Рокси и Танди могут занять две комнаты наверху. А я устроюсь в своей старой комнате внизу.

— Хочешь держаться от меня как можно дальше, — желчно заметила миссис Тремейн. — Есть вещи, которые никогда не меняются.

Марк остановился и оглянулся на мать.

— Верно, — медленно проговорил он. — Некоторые вещи никогда не меняются. Даже когда перемены необходимы.

Лила нахмурилась:

— Ты всегда был трудным ребенком. Рокси никогда так не испытывала мое терпение, как ты.

— Она никогда не говорила тебе «нет». Но у меня такое чувство, что кое-что должно измениться.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Ты не могла бы составить список того, что должно быть сделано по твоей благотворительной работе? Мы с Рокси готовы приступить к своим новым обязанностям с завтрашнего дня.

Мать выдвинула ящик прикроватной тумбочки и достала маленький блокнот. Исписав страницу, она вырвала листок и протянула его Марку:

— Вот список моих обязанностей на неделю.

Марк подошел к кровати и, взяв список, пробежал по нему глазами.

— Господи! Ты дома хоть бываешь?

— Зачем мне бывать дома? Он все равно пустой. — Лила поджала губы и опустила голову на подушки. — Я целыми днями одна, но вам, похоже, нет до этого дела.

На верхней губе Лилы выступили крохотные капельки пота, и на какой-то миг она превратилась в женщину своего возраста — на вид ей можно было дать шестьдесят два, и ни годом меньше. Марк посмотрел на руки матери. Они были такими же белыми, такими же бесцветными, как одеяло, на котором они лежали. Кожа на руках сморщилась и обвисла.

Мать не была той железной леди, какой он всегда ее считал. Она была женщиной из плоти и крови, и сейчас, хотя она и не хотела, чтобы кто-нибудь об этом знал, она была слаба, как котенок.

Марк наклонился и похлопал ее по руке:

— Прости, мама. Ты многое делаешь для этого города. Мы с Рокси будем выполнять всю твою волонтерскую работу, пока мы здесь.

Лила неуверенно улыбнулась сыну.

— Я запишу Рокси к парикмахеру прямо сейчас. Надо, чтобы она сходила туда до того, как будет с кем-то встречаться от моего имени. О чем она думала, когда перекрашивалась в этот ужасный цвет? Может, у них в Роли так принято? — Лила поджала губы. — Я никогда не хотела, чтобы они с Брайаном туда переезжали. Он вполне успешно мог бы заниматься своей адвокатской практикой здесь.

— Ты этого не ожидала, когда толкнула Рокси в его объятия, верно?

Мать заморгала:

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Брайан и Рокси любят друг друга.

— Ладно. — Со списком в руке он направился к двери. — Мы с Рокси завтра же приступаем к работе. А пока тебе надо поспать.

— Марк?

Он остановился у двери и оглянулся.

Во взгляде матери гнев боролся с чем-то еще. Наконец она вздохнула, и плечи ее опустились, словно сложились крылья у бабочки. Глаза ее наполнились слезами.

— Спасибо тебе, — выдавила она.

— Пожалуйста. — Марк вымучил улыбку. Временами сарказма в нем хватало на двоих, но циником он не был.