Два дня спустя они с Перси отправились в путь. Он только-только начал понемногу приходить в чувство. Катрина правила лошадкой-пони, тянувшей маленькую повозку, на которой был устроен дощатый настил, чтобы раненый мог покойно лежать. Она благодарила Бога за то, что с момента ранения Перси не видел и не слышал ничего вокруг.

Часть пути их сопровождал вооруженный эскорт из британских солдат, а вскоре после того, как красные мундиры повернули назад, Катрина наткнулась на повстанческих разведчиков. Как только она назвала себя и Перси, задержавшие их люди взорвались бурными приветствиями и криками радости. Они проводили их до самой долины Фордж.

Почти всю оставшуюся часть зимы Перси болел, иногда очень тяжело. Но 1 января 1778 года он вдруг очнулся с совершенно ясными глазами и светлой памятью и позвал жену. В этот миг Катрина поняла, что могла бы заплатить любую цену за его нежную улыбку.

Нелегко было объяснить мужу, как им удалось вырваться из плена. С трепещущим от волнения сердцем ей пришлось рассказывать загодя придуманную историю о том, что командир британского отряда оказался ее старинным знакомым и помог им сбежать, уважив старую дружбу между семействами.

Сначала Перси не поверил. Ведь перед тем как потерять сознание, он слышал сам, как некто весьма дерзким тоном заговорил с Катриной. Но она, подарив мужу сияющую улыбку, уверила его в правдоподобности объяснения и нежно поцеловала.

– Ты сильно хворал. Все время был в бреду и в жару, – сказала Катрина. – Ну подумай сам. Мы здесь, мы живы. Кто, если не друг, помог нам выбраться оттуда?! Перси, о, любимый мой, я не могу жить без тебя!

Превозмогая пронзительную боль, он крепко обнял жену, и нежный поцелуй вылился в жадное лобзание. Несмотря на собственную слабость, Перси стал ласкать и гладить ее. Прежде чем Катрина успела побеспокоиться, не слишком ли опасны столь бурные эмоции для выздоравливающего, жаркое, пронизывающее желание вспыхнуло в ней. Она снова была с мужем. Все время, преодолевая мыслимые и немыслимые испытания, она непрестанно думала только о нем. Теперь наградой ей было сладчайшее, волшебное чувство, которое они пронесли через все невзгоды.

Катрина боялась заниматься с Перси любовью. Она опасалась, что при первой же близости выдаст себя рыданиями, отчаянной дрожью или чем-то еще. Если бы Перси узнал правду об их освобождении, он непременно расстался бы с ней и стал бы презирать ее…

Но подобного не случилось. Он прошептал горячие слова любви, а затем старательно и нежно доказывал искренность признаний. Она постепенно забывала не только о неприятностях, случившихся с ней, но и о тяготах быта в военном лагере.

И только весной, когда Перси уже воевал вместе с отрядом, а Катрина ждала его в их поместье, ей вновь довелось пережить душевные муки былого унижения. Она убедилась, что беременна.

Катрина долго тянула с письмом об этом мужу, поскольку смертельно боялась, что плод зачат от лорда Палмера. Этот страх стал причиной ее болезни, и она едва не потеряла ребенка. В мае она все-таки решилась написать Перси, поняв, что если не она, так какой-нибудь доброхот непременно известит его. В послании Катрина выбирала самые бодрые выражения и радостные слова, догадываясь о неважном настроении Перси. Войне не видно конца, и в последнее время удача отвернулась от колонистов. Британская армия была опытна и закалена. Как у всякой регулярной армии, у них было отлично налаженное снабжение. В противоположность англичанам колонисты с трудом пополняли ряды рекрутами из тринадцати колоний. К тому же им приходилось сражаться чем попало и в чем попало.

Катрина никогда не могла бы забыть день, когда приехал Перси. Стоял уже самый конец августа, на смену дневной жаре приходили прохладные вечера и прекрасные благоухающие ночи. Перси очертя голову мчался по аллее, а подлетев к веранде, резко осадил лошадь, затем спешился и бросился к жене.