— Одеты вы были несколько не по моде, — пояснил Ойген фон Рок, который лучше всех присутствующих знал, что было дальше. Еще бы, дежурным тем утром был он, и его изумление при виде демонстрируемых ему технических новинок в виде карманного патефона и не менее карманной кинокамеры, совмещенной с телевизором (а юноша сначала продемонстрировал их действие, и только потом огорошил новостью о дате своего рождения), еще было свежо в памяти.

— И никаких странных ощущений в момент перехода во времени вы не заметили? — продолжил гнуть свою линию Вилигут. — Тошноты, головокружения, еще чего-то?

— Да я и сам переход не заметил, — пожал плечами Карл. — В том переулке неба почти не видно – он узкий, а дома между которыми он проходит – высокие. Просто вдруг все какое-то серое стало, размытое, как на старой фотографии.

— Подробнее. Когда стало?

— Да как только я в него вошел.

Помучив мальчика вопросами еще несколько минут, Карл Мария Вилигут вздохнул.

— По моему ведомству пока вопросов нет. Скоро будут готовы данные по исследованиям места выхода – там уже работает наша группа. Тогда, может быть, вопросы возникнут.

— Очень хорошо, — кивнул фон Рок, и взглядом спросил у Борга: «Ты или я?»

Фрегаттенкапитан так же, глазами, показал на Цузе, который всю беседу просидел как на иголках, но стоически молчал – он, мол.

— Герр Геббельс, вы нам рассказывали про эти ваши… «Компы» и «ноуты». Расскажите пожалуйста герру инженеру про их возможности и, что знаете, про устройство.

— Хорошо, — покладисто согласился молодой человек, повернулся к Цузе и вдруг попросил: — А вы не могли бы повернуться в профиль и одеть очки?

Молодой и перспективный инженер, всего три года назад окончивший Берлинскую высшую техническую школу в Шарлоттенбурге и, по совершенно непонятным для него причинам вдруг включенный в секретную комиссию по изучению пришельца из будущего (еще бы, два из этих трех лет он занимался «прожектерством», созданием «думающей» машины), такой просьбе подивился, но исполнил.

— Ага, спасибо. Еще голову наклоните немного вперед, герр Цузе. Охренеть! Я ж вас знаю! Вы первый в мире комп создали! Я его в Техническом музее видал – здоровенный! Два шкафа и стол как для бильярда, а рядом ваша фотка висит! А комп назывался… Назывался… Z3. Да, точно.

— А в каком году я его создал? — спросил огорошенный пионер «компо-ноутостроения», который пока еще собрал и запатентовал только вычислительное устройство Z1, несколько более скромных размеров.

— А я не помню. Но до сорок пятого года – точно. Его наши во время войны использовали.

— А вы, Ойген, говорили, что я тащу в это дело незнамо кого, и что этот гражданский специалист… Как вы его назвали, не помните? — шепнул Борг фон Року.

— Ошибался, — неохотно признал эсдэшник.

Берлин, тюрьма Шпандау

09 ноября 1938 г., час дня

— Я все-таки считаю, что этот Геббельс неблагонадежен, — заявил Франк, едва офицеры и инженер вышли из допросной. — И вас, герр Цузе, с удовольствием бы пока изолировал, во избежание утечки. Ничего лично против вас не имею, но секретность есть секретность.