Дверь открылась, и в комнате появился Чарлз.

– Доброе утро, любовь моя. Ну как, мы будем завтракать?

– Чарлз, он же отнимает у нас детей!

– Зато в конце концов ты получила развод, – отозвался Чарлз и нежно поцеловал ее трясущиеся губы. – Разве я не просил тебя не читать эту газетенку?

Она с яростью высвободилась из его рук.

– Тебя совершенно не волнуют Клер и Кэти, да? Да как же можно допустить, чтобы Вилли забрал их к себе? Он же знает, что они – не его дети.

– Значит, он не получит их. Это всего лишь предписание суда, еще не доведенное до окончательной ясности.

– Он сделает это, несмотря на все мои протесты. Он и Анна. Анна выступила в суде с видом невинной овечки, и ее совершенно не волновало, какую рану она нанесет мне в будущем.

– Я всегда говорил, что, впутывая в это дело Анну, ты совершаешь ошибку.

– Нет, я совершила ошибку, послушав тебя и отказавшись от защиты. Ты читал последнее сообщение в газете?

– Я же просил тебя не читать газету!

– А я все-таки прочту тебе, что там написано. Вот, послушай! – И она, едва сдерживая слезы, прочитала следующее: – «Исход судебного разбирательства о разводе, возбужденного капитаном О'Ши, застал врасплох избирателей мистера Парнелла. Теперь все они склонны верить, что он все же сам смоет с себя обвинения, выдвинутые против него, и сможет отстоять свою моральную позицию. Люди пока настолько преданы ему, что не станут поднимать шум, однако все считают, что найдут способ оставаться ему верными, если ему удастся полностью оправдаться. Бытует мнение, что такого способа не найдется и он больше не сможет оставаться лидером…»

В дверь постучала Филлис.

– Мадам, я могу подавать завтрак?

Кэтрин посмотрела на Чарлза, застывшего, словно изваяние, возле камина.

– Да, Филлис. И побольше кофе, пожалуйста. Сегодня утром нам понадобится очень много кофе.

И Кэтрин упала на колени перед Чарлзом.

– Дорогой, неужели ты не понимаешь, что произойдет, если ты откажешься защищаться? Неужели ты не понимаешь, что скажет мистер Гладстон? Или королева? Я знаю, королева рьяная пуританка, но и она посещает светское общество. Я даже не представляю, как после всего этого мистер Гладстон осмелится появиться перед нею.

Он поднял голову.

– Совсем недавно тебя волновали только Клер и Кэти. А теперь – мистер Гладстон с королевой.

– Это из-за тебя, – прошептала Кэтрин. – Я в негодовании, ибо я волнуюсь за тебя.

– А потом ты подумала, что я не должен состязаться с твоей верностью.

– Но тут совершенно иное! На твоей совести три миллиона человек, не считая меня.

– Ты не на моей совести, – произнес он, положив руку себе на грудь. – Ты у меня здесь, в моем сердце. И я обязательно найду способ, чтобы дети остались с нами. Нам придется обжаловать постановление судьи. Если же это не удастся… то, полагаю, капитан О'Ши очень скоро выберется из своего финансового кризиса.

– Ты хочешь сказать… ты хочешь сказать, что намереваешься выкупить у него детей?

– Ну, положим, нам придется не выкупать детей, поскольку мы никогда не расстанемся с ними, а покупать его подпись на документе о его отказе от опеки над ними.