Итак, к ужину у меня абсолютно пропал аппетит. Я так медленно спускалась по лестнице, что вполне могла бы составить конкуренцию улитке. У дверей столовой стояла, наверное, минут десять, пока подошедшая Анна не открыла их передо мной.

Родные уже сидели за столом и встретили меня гробовым молчанием. Я мельком оглядела их и поняла, что сейчас будет нечто неслыханное. Мама была как грозовая туча. Отец с беспокойством поглядывал на нее, на меня и на дверь. На дверь особенно часто. Алиенор низко опустила голову над тарелкой. Эрнест втянул голову в плечи. Он никогда не принимал участия в наших спорах, но видимо атмосфера и на него повлияла.

Я с чрезвычайной осторожностью села на стул, словно там находился капкан, и я боялась в него попасть.

— Сюзанна, — сказала мама.

Она очень редко так меня называла, а в последнее время — никогда. Ясно. Что-то сейчас будет.

— Я хочу поговорить с тобой насчет твоего поведения.

— Да, мама, — кивнула я.

— Я никогда не думала, что ты не станешь считаться с мнением семьи. Неужели, все то, что мы говорим, для тебя пустой звук?

— Нет, мама.

— Я не думала, что ты способна забыть все правила поведения, которым мы тебя учили.

Отец тоскливо вздохнул. Мама окатила его гневным взглядом.

— Для тебя не секрет, Сюзанна, что наше положение далеко до благополучного. Да будет тебе известно, мы едва сводим концы с концами. Единственный выход из этой ситуации — это выдать вас с Норой замуж за людей, которые смогут обеспечить вам достаточный уровень жизни. Мы все сделали для этого. И что я вижу? Ты можешь быть настолько неблагодарной? Мы нашли тебе блестящего жениха, он богат, молод, красив, а ты нос воротишь? — ее голос постепенно повышался и наконец достиг критической высоты. Еще секунда — и сорвется на визг.

Теперь вздохнула Алиенор.

— В нем все достоинства, какие только мыслимы!

— Нет, не все достоинства! — вдруг рявкнула я, сама того не ожидая, — в нем нет главного: я не люблю его! Я его ненавижу, ясно? Ненавижу!

Наградой за эту тираду были изумленные глаза родных. Даже папа забыл о том, что хотел сбежать.

Мама пришла в себя первой, что совсем неудивительно.

— Ах, она его ненавидит! Какие глупости! Пора уже повзрослеть, Сюзон. Неужели, такие пустяки имеют значение?

— Для тебя может быть и не имеют. Ведь ты не выйдешь за него замуж. А для меня имеют.

— Все это пройдет быстрее, чем ты думаешь. Я уверена, Гранден сделает все…

— О да, разумеется, он сделает все! Но вот только у меня от таких мыслей мурашки по коже бегают.

— Ты отвратительно себя ведешь! — вскричала мама, — оставь свои девичьи бредни! Твоя свадьба — дело решенное.

— Я не выйду за него замуж! Я лучше в монастырь уйду!

— В монастырь?! — она вскочила, — да ты понимаешь, что говоришь, глупая девчонка? Ты была там хоть раз? Ведь это значит — похоронить себя заживо!

— Ну и что! Ну и пусть! Лучше умереть, чем выйти за него!

Этот аргумент сразил маму наповал. Она упала обратно на стул и схватилась руками за голову. Остальные смотрели на нее с испугом. Я стиснула кулаки, обнаружив, что давно стою на ногах, а стул валяется поодаль.

— Ты, конечно, думаешь, что ведешь себя правильно, — устало сказала мама, — но тебе лучше подумать, как следует и пересмотреть свои взгляды.