— В самом деле? Тогда почему вы меня об этом спрашиваете?

— Потому что все мои родные за эту неделю едва не свели меня с ума. Потому что вы назвали мое имя. Потому что меня так замучила эта история, что у меня просто нет сил. Я устала. Вот, почему. Вы знаете, почему вас вызвали, месье. Догадываетесь. А если и не догадываетесь… В общем, я сейчас вам скажу. Кое в чем вы правы. Де ла Рош вызвал вас из-за меня, то есть, не из-за меня, а из-за моих слов. Я знаю, что вы знаете, но вы кое-чего не знаете. Именно это я и сказала ему, потому что это просто невыносимо. Я не хотела этого знать. Меньше всего я хотела знать это.

— Я не понимаю вас, мадемуазель. О чем вы говорите? Вы знаете, что я знаю, но чего не знаю? Ничего не понимаю.

Я стиснула руки и выпалила:

— Я все видела.

— Что вы видели?

У Грандена был такой тон, словно он беседовал с умалишенной. Меня это снова разозлило и я уже не думала о том, что будет потом. Пусть делает, что хочет. Надоело. Мне все надоело. Довольно терпеть.

— Я видела, как вы это делали. Я стояла за портьерой. Но не думайте, что я специально за вами подглядывала. Я зашла туда совершенно случайно. Бродила по коридору, устала и хотела отдохнуть. Села на подоконник. Меня не было видно из-за портьеры. Она довольно широкая. И длинная. Черт меня дернул.

— Что?

Это было похоже на вопль. Я взглянула в его глаза и увидела, что они потемнели. Мне стало страшно, но я должна была завершить начатое.

— И я сказала об этом месье де ла Рошу. Потому что это была его жена. Но никому больше. Да мне бы все равно никто не поверил. Все думают, что я постоянно выдумываю различные истории.

— Что? — повторил он, хватая меня за руку.

— Мама! — взвизгнула я, — пустите меня! Это ваше личное дело. Я только не хочу в этом участвовать. А получается, будто я участвую и… Да пустите же меня!

Гранден отбросил мою руку в сторону.

— Вы видели?

Я поспешно отодвинулась на самый край скамейки и разумеется, свалилась вниз. Подскочив, я уже не стала садиться. Только не сюда.

— О Боже! — Гранден побледнел так, что мне было до него далеко, право слово. Словно бумага.

Я напряженно ожидала, каковы будут его действия, готовая бежать в любую секунду. И не просто бежать — лететь. Господи, я это сказала! Я это сказала! Я сумела!

Наконец, Гранден справился со своими чувствами и повернулся ко мне. Я на всякий случай отступила еще на шаг.

— Стойте, — сказал он, я как раз собиралась завизжать, — сядьте. Я понимаю, что вы меня боитесь, но я ничего вам не сделаю. Клянусь, ничего.

Я не была склонна вот так просто поверить ему на слово, но визжать передумала. У меня еще будет на это время.

— Сядьте, мадемуазель, — повторил Гранден.

Я помотала головой.

— Да не бойтесь же меня! — выпалил он, — то, что я убил Элизу, еще не значит, что это мое любимое занятие. Я не хотел убивать ее. Так получилось.

Может, он и был прав, но так скоро успокоиться я не могла. И поверить ему — тоже. Ведь я столько времени тряслась от упоминания одного упоминания его имени.

— Я постою тут, месье, — сказала я, — никуда не уйду. Пока.

— Обнадеживающе, — криво ухмыльнулся Гранден, — что ж, сказать, что вы меня удивили, значит, ничего не сказать. Никогда не думал обнаружить такой сюрприз здесь. Я думал, что вы будете говорить всякие глупости. Прошу прощения, мадемуазель. До сих пор вы еще не сказали ни одной глупости. Ладно, оставим это. Что вы искали в сумочке? Пистолет?

— Нож, — от неожиданности я сказала правду, — не понимаю, куда он мог деваться.