— Мой отец — старый человек, — быстро проговорил я. — Ты не понимаешь...

— Я слишком хорошо все понимаю, — перебила меня Элейн. — К сожалению. Не знаю, почему я пошла на это.

Мне с самого начала не на что было надеяться.

— Элейн!

Острая боль пронзила меня.

— Наверно, мне было одиноко, — продолжала она, будто не слыша меня. — Мне сильно не хватало Дэвида.

— Это не правда, милая, — в отчаянии произнес я, — ты обманываешь себя.

— Я больше не знаю, что есть правда, — устало промолвила она. — Да это и не имеет значения. Но я ясно поняла, что ты создан не для меня, и убежала, не дожидаясь той боли, которую я не перенесу.

— Но я люблю тебя, Элейн, — запротестовал я. — Люблю тебя так сильно, что буквально болен с того момента, как узнал о твоем отъезде. Ты создана для меня, как никакая другая женщина на свете. Мы способны дать друг другу все, что нужно мужчине и женщине.

Когда мы вместе, мы становимся единым целым.

— Это ни к чему, — оборвала меня Элейн. — У нас нет будущего. Мы обречены.

— Элейн! — воскликнул я. — Ты не можешь уйти от меня!

— Я не ухожу, — тихо отозвалась она. — Все будет так, словно мы и не встречались.

Горечь залила мою душу.

— Для тебя, возможно, да, — закричал я. — Но не для меня. С таким же успехом я могу считать, что никогда не рождался!

— В некотором смысле, Бред, — обманчиво спокойно произнесла Элейн, — именно так и будет казаться.

Я молчал. У меня больше не было слов.

— И вообще, — она словно вонзила мне клинок в сердце и теперь поворачивала его, — я звоню, чтобы сообщить тебе о приезде в Нью-Йорк дяди Мэтта. У него там дела, и он сказал, что, возможно, заглянет к тебе в офис, если найдет время. Прощай, Бред.

Трубка смолкла. Я медленно положил ее, уставился в пространство над столом. Внутри меня все похолодело.

Больше не будет снов, радости, восторга.

Ожил селектор. Не убрав бутылку, я нажал клавишу.

— К вам пришел мистер Брэйди, — сказала Микки.

— Я не могу его принять. Направьте мистера Брэйди к Крису.

— Но, мистер Ровен... — удивленно протянула Микки.

— Направьте его к Крису! Я же сказал, что не могу его принять!

Я ударил по клавише, отключая связь. Несколько мгновений смотрел на переговорное устройство; к горлу медленно подкатил комок.

Боль пробудила ярость. Я отшвырнул ногой стул.

Смел все со стола на пол.

Дверь моего кабинета начала медленно открываться.

Я тотчас подскочил и захлопнул ее. Из приемной донесся взволнованный голос Микки.

— Бред, что случилось? С вами все в порядке?

Тяжело дыша, я прислонился к косяку.

— Да, — выдохнул. — Оставь меня.

— Но...

— Со мной все в порядке. Отстань!

Я услышал шаги. Она отошла от двери; заскрипело кресло, Микки села за стол. Я медленно повернул ручку замка и обвел взглядом кабинет.

Он напоминал поле боя; я попробовал огорчиться этому, но не смог. Меня охватило безразличие. Я почувствовал выступивший на лбу противный липкий пот.

Извлек платок из нагрудного кармана и вытер лицо. Подошел к окну и распахнул его.

Прохладный воздух ворвался в комнату, и мне стало легче. Я долго стоял и смотрел в небо. "Болван, — сказал я себе.