Но Слоун не мог этого сделать.

Он любит Кейт. А раз так – он выдаст ей правду, кто он и что он.

Давно умершие восстали, как призраки, туманя рассудок, и заставили гадать, не собирается ли мадам Судьба в который раз преподать ему урок, показать, как эфемерно может быть счастье.

Глава десятая

Заранее ожидая неприятного разговора, Блайт позвонила Алану из своей гардеробной. Она не смогла встретить его в аэропорту, а теперь еще из-за проблем со съемками не сможет пойти с ним на важный обед.

– Стургес слушает, – ответил мужской голос.

– Привет, Алан, – осторожно начала она. – Это Блайт.

– Ты где? – требовательно спросил он.

– Я еще на студии.

– На студии? Что ты там делаешь?

Она представила себе, как его темные брови поползли на высокий патрицианский лоб. Алан Стургес постоянно откуда-то ехал и всегда спешил. Он был пунктуален до мелочей и нетерпелив ко всякой небрежности.

– Это долгая история.

– Блайт, мы уже опаздываем. Даже если выехать прямо сейчас, мы все равно пропускаем час коктейля.

– Я понимаю, Алан. Но я связана. У нас сегодня такой неудачный день. Сначала испортилась дождевая машина, потом Мартин обнаружил, что, когда я промокну, на мне все просвечивает…

– Что?!

Наконец-то вывела его из себя, подумала Блайт.

– Не беспокойся, мы все уладили, – быстро сказала она. – Костюмерша вшила дополнительную прокладку. Она сказала, что так делают спортсменам на трусах.

– Чрезвычайно полезные сведения. И еще находятся люди, которые не принимают всерьез кинобизнес.

Увы, с одним из них Блайт помолвлена.

– Алан, не ехидничай, – сказала она спокойно и твердо. – Я понимаю, ты разочарован, но…

– Мало сказать, разочарован. Ты знаешь, как важен для меня этот обед.

Да, конечно, она знает.

– Знаю, дорогой. – Блайт слегка потерла шею, покрутила плечами, чтобы размять мышцы, ноющие после утомительно долгого дня и легкой простуды. – Я же не могла предвидеть все эти осложнения, – сказала она, и в голосе послышался оттенок раздражения. – Я, конечно, понимаю, моя работа не так важна, как подтяжка лица стареющим звездам и дамам высшего света, но я, как назло, отношусь к ней серьезно.

Последовала тишина.

– Ты сегодня сама на себя не похожа, – наконец сказал он, оправившись от изумления. – С тобой все в порядке, Блайт?

Она вздохнула.

– Просто я устала. И промокла. И замерзла.

– Ты слишком много работаешь, – убежденно сказал он, напоминая ей, что он беспокоится о ее сердце. – Снимаешься в фильме и в то же время пытаешься осуществить собственный проект, не говоря уж о подготовке к свадьбе. Ты сжигаешь свечу с обоих концов.

– Возможно, – согласилась она. – Но у меня нет выхода.

– Я предупреждал тебя, что не стоит создавать собственную кинокомпанию.

– Стоит. Алан, с трех лет я слушаю, что и как я должна играть. Пора самой управлять артистами.

– Ты могла бы вообще бросить работу. – Он предлагал это не раз с тех пор, как они решили пожениться. – Дорогая, ты сама говоришь, что работаешь с детства. Пожалуй, пора кончать.

Они не раз спорили об этом. Блайт пыталась объяснить, что ей необходимо работать, Алан возражал, убеждая, что у нее, как у жены главврача, будет полно занятий.

Он, кажется, был не в состоянии понять, что кино у нее в крови.