Ночи она проводит со Слоуном. Хотя они занимаются любовью много и страстно, они также разговаривают. К своему изумлению, Кейт рассказала ему о своем детстве, о нескончаемом параде отчимов, мачех, сводных сестер и братьев.

Каждую ночь он узнавал о ней все больше, даже то, что было неизвестно Блайт: об одном из отчимов – к счастью, он продержался в этом статусе только шесть недель, – у которого не только глаза, но и руки были блудливые. Ей было 13 лет. Он прижал ее в углу в кухне, ухватил за намечающиеся груди и впился губами в шею. Испуганная и рассвирепевшая, она схватила кухонный нож и пригрозила, что, если он ее еще раз тронет, она его кастрирует.

Он поверил. И не без оснований, как сказала Кейт Слоуну.

Вызывая из памяти эту историю, она надеялась с ней покончить. Но это было нелегко, как нелегко было и рассказывать ее Слоуну. С нежностью, неожиданной при его твердом характере, он обнял ее и поцелуями осушил слезы.

Кейт уходила с пляжа, не глядя на остальных; мысли ее были заняты Слоуном. Как они сблизились в последнее время! Как она ему доверяет…

Кейт вдруг поняла, что он говорит обо всем: о политике, о событиях в мире, о спорте, о своей работе, о том, как идут дела в проекте об Александре, – но никогда, ни разу он не поделился с ней своим прошлым. Для нее он оставался пришельцем из космоса, заброшенным на нашу планету и в ее жизнь. Не замечая, как это случилось, она открыла ему глубочайшие тайники своей души. Пора Слоуну ответить взаимностью.

– Начиная с сегодняшнего дня, – решила она, поднимаясь по твердым ступеням к автостоянке.

Кейт уже собралась отъезжать, как вдруг вспомнила, что оставила на берегу сумку и в ней радио. Не желая портить свой блестящий отчет взысканием за утерю ценного имущества, она вернулась. Старуха, не обращая внимания на холод, играла с собакой, бросая ей палку. Наступал прилив. Старые доски, покрытые тиной, скрипели над головой. Под пирсом было темно и тихо. И страшновато.

Кейт взяла сумку, повернулась и тут почувствовала, что за спиной у нее кто-то есть. Она рывком обернулась и испытала огромное облегчение, увидав старуху. Подсознательно она отметила, что собаки не видно. Кейт напряглась.

– Привет, – сказала она.

Старуха не отвечала. Кейт покрылась мурашками, не имеющими отношения к холоду, веющему с океана. Тем не менее она повернулась, чтобы уйти, и тут на нее напали сзади и швырнули лицом в воду. Сильные руки злобно вцепились в пояс рейтуз, Кейт сопротивлялась изо всех сил.

Она боролась за свою жизнь.

Глава одиннадцатая

Тупица, тупица, тупица! Кляня себя за нелепую ошибку, простительную только новобранцу, Кейт с неистовой яростью повернулась к нападавшему, ударила по сильным рукам, пытавшимся стащить с нее рейтузы, и ткнула пальцами в глаза, но только расцарапала ногтями лицо.

Длинные царапины сочились кровью. Злобно выругавшись, он сжал правую руку в кулак и ударил ее в скулу. Кейт не знала, что это так больно. Потемнело в глазах, из них посыпались искры. Молотя руками вслепую, она сбила с него седой парик, он упал в бурлящую воду и исчез из виду.

Продолжая сражаться с намокшими рейтузами, насильник тащил ее глубже под пирс. Кейт сопротивлялась как могла. У нее мелькнула мысль, нет ли у него оружия – ножа или даже пистолета, но она вспомнила рассказ Чэрити о том, что он наслаждается хрустом костей под его кулаками.

Напомнив себе, что в ее распоряжении только одно средство, она продолжала царапаться, где только могла оставить след – на лице, плечах, груди.

– Я полицейский, черт тебя возьми! – прокричала она, перекрывая рев прибоя.