— Знаете, я еще не очень хорошо ориентируюсь в ценах… Сколько вы можете предложить?

Вообще-то таких вопросов не задают, но баритон, похоже, не удивился:

— Десять тысяч.

Как мило… Даже банальная «единичка» стоит вдвое больше… Десять — абсолютно несерьезно.

— Я не поняла, вы хотите купить дом или одну комнату?

Вот тут мой собеседник, кажется, слегка опешил. Во всяком случае, замолчал минуты на полторы.

Я тем временем вытащила воткнутую за телефон открытку с каким-то очень южным морским пейзажем — видимо, от того самого настойчивого поклонника из Италии. Конечно, чужие письма читать нехорошо. Но я ведь и не читала — текст на обороте был на итальянском. По крайней мере, в обращении красовались «belissima» и «carissima». Еще одно знакомое слово мелькнуло в самом конце — что-то вроде «more». Итальянского я, конечно, не знаю, но три с половиной латинских фразы все-таки помню. Типа «memento more». А итальянский — та же латынь, так ведь? Значит, «more» — смерть. Как интересно…

Может, мой собеседник тоже умер? Сколько можно молчать?

— Вас не устраивает эта цена? — гляди-ка, живой. А теперь я помолчу…

— Алло, вы меня слышите?

Какой упорный… Может, это и не ошибка? Есть же еще посредники: агентства, маклеры и прочая околоквартирная публика. Вежливы, выдержанны, и в попытках сбить цену их терпение безгранично.

Еще минут пять мы ходили вокруг да около. Право, пора заканчивать беседу. Да и кофе сейчас сбежит.

— Извините, — произнес, наконец, вежливый баритон и отключился.

Что-то не то в этой беседе, только понять не могу — что. Как будто актерам велели изобразить диалог… ну, к примеру, ядерных физиков. Или шахтеров. Хорошо изображают, с душой. Публика сопереживает. Но послушает диалог настоящий шахтер — обхохочется.

Лелька на сообщение о звонке только рученькой махнула:

— Да ну, надоели, все, как под копирку.

— А голоса хоть разные были?

— По двум фразам разве разберешь? Но в целом звонки, как по шаблону…

— По шаблону, по примеру, по указанию… О! — от моего рывка старенький диванчик жалобно скрипнул. — Вот что мне показалось странным: покупатели так не разговаривают. Ни те, кто сами по себе, ни посредники. Он вообще не покупатель…

— Ты думаешь? Может, просто сбивал цену?

— Не знаю… Если это все-таки маклеры — может быть.

— А если в следующий раз взять и запросить, скажем, миллион? Или десять? И посмотреть на реакцию?

— А вляпаться не боишься, подруга?

— Ты полагаешь, лучше до бесконечности отвечать «вы ошиблись» — а то они сами не знают, что никто ничего не продает? Надоест им слушать мои «нет», могут еще что-нибудь придумать, уже не такое цивилизованное…

— Логично. Сто тысяч за такой дом — цена не запредельная, но и не бросовая. А свет клином на нем не сошелся. То есть, если это просто какие-то маклерские махинации, максимум, что нам грозит, — попытка цену сбить. Ну, что ж, давай экспериментировать.

— В общем, доктор сказал «в морг», значит, в морг, — согласилась Лелька. — Сама виновата. Могла и плюнуть на это наследство. Что ж, будем играть теми картами, которые сданы, а при случае собственную колоду из рукава достанем? точно?

Вот за что Лельку люблю, так это за своевременный юмор и неиссякаемый оптимизм…

4

Решение любой жизненно важной задачи можно отложить, загрузив себя ворохом мелких бытовых проблем.