Тогда премьер предложил путь, неоднократно ранее уже испытанный и позволявший оперативно решать сложные задачи, не откладывая их в долгий ящик всевозможных обсуждений и согласований. Речь шла о том, чтобы распустить на несколько дней обе палаты и провести законопроект по статье 87 Основных Законов. У императора предложение вызвало сомнения именно в силу того, что амбиции господ депутатов не позволят им молча проглотить такую «горькую пилюлю» и страсти могут разгореться с невероятной силой. Но эти опасения представлялись главе правительства несущественными. Он был уверен, что большинство Думы поймет и поддержит подобный шаг. В конце концов он убедил монарха в уместности этого решения. Но глава правительства пошел еще дальше и попросил царя «примерно наказать» лидеров правых в Государственном Совете П. Н. Дурново и В. Ф. Трепова и рекомендовать этим лицам прервать их работу в Совете и выехать из Петербурга. Царь был озадачен и попросил время на обдумывание подобных мер.

Обдумывание продолжалось пять дней, и весь этот период правительство находилось в подвешенном состоянии. Премьер не питал особых надежд на благоприятный исход, понимая, что его предложения уязвляли самолюбие монарха, получившего, по сути дела, ультиматум. Потом говорили, что в защиту позиции П. А. Столыпина выступили некоторые влиятельные члены императорской фамилии, в том числе и вдовствующая императрица Мария Федоровна. Так или иначе, но случилось почти невероятное: 10 марта Петр Аркадьевич был вызван в Царское Село, где император подписал указы о перерыве сессий Государственного Совета и Государственной Думы и поручил объявить П. Н. Дурново и В. Ф. Трепову повеление выехать из Петербурга. Это был, по словам одного из современников, действительно «неслыханный триумф Столыпина».

Но дальше произошли события, показавшие обоснованность опасений царя. Как только появился указ о перерыве занятий законодательных палат, немедленно последовала бурная реакция тех, на кого Столыпин опирался в предыдущие годы. Взбунтовались октябристы. Они сочли, что этот шаг ведет к недопустимому умалению авторитета представительных учреждений и означает поворот к прошлому. Когда же 14 марта был издан по статье 87 закон о западном земстве, возмущение охватило даже самых преданных столыпинских сторонников. Председатель Думы А. И. Гучков в знак протеста демонстративно сложил с себя свои полномочия, а несколько думских фракций внесли запросы о нарушении Основных Законов. Негодовали и правые, возмущенные репрессиями против своих лидеров. Вся печать ополчилась на премьера. Глава кабинета выступил с разъяснениями и в верхней палате, и в нижней, но лавров не снискал.

П. А. Столыпин оставался на своих постах еще несколько месяцев, и его государственная карьера была прервана насильственно: 1 сентября 1911 года он стал жертвой террористического покушения. Об этом событии всегда много писали и говорили, а детали всей драматической истории излагались и интерпретировались бессчетное количество раз. Все выглядело настолько просто и неправдоподобно, объяснения властей казались столь невнятными и неубедительными, что невольно возникали контрверсии. Некоторые в пылу разоблачительного угара доходили до немыслимых утверждений: убийство было организовано охранкой, которая действовала чуть ли не с благословения самого царя, не знавшего, как избавиться от Столыпина. Через тридцать лет Павел Милюков в своих мемуарах уподобил судьбу русского премьера судьбе архиепископа Кентерберийского Фомы Бекета, убитого в 1170 году по желанию короля Генриха II. Этот абсурд написал человек, который начинал как историк!

Фабула трагического финала жизни Петра Аркадьевича разворачивалась в Киеве, где в конце августа 1911 года проходили пышные торжества, связанные с открытием памятника Александру II в связи с 50 летием крестьянской реформы 1861 года. На эти празднества прибыла царская семья, высшие должностные лица империи.