4 марта, вечером, Александра написала письмо Ники, свое последнее послание ему, 654 е по счету. «Любимый мой, ангел дорогой, боюсь думать, что выносишь ты, это сводит меня с ума! О, Боже! Конечно, Он воздаст сторицей за все твои страдания… Я с тобой, любовь моя, – обожаю тебя. Целую и обнимаю так нежно и страстно! Храни и благослови тебя Господь ныне и вовеки!» Она знала, что он поступить по другому не мог, она все понимала и все принимала. Она любила его теперь даже как то крепче, чем прежде. В горе и унижении он казался ей еще лучше, и Александра Федоровна не сомневалась, что в такой момент она ему еще нужнее. Царица знала о миссии в Могилеве и с трепетом, почти таким же, как в давние молодые годы, ждала возвращения своего обожаемого. Боялась возможных непредвиденных осложнений. В такое сумбурное время, когда все как с ума посходили, могло случиться все, что угодно.

Еще 3 го вечером Николай Александрович получил известие, что на следующий день в Могилев приедет императрица Мария Федоровна. Его дорогая Мама, которую он не видел с октября прошлого года и которая не могла оставить сына в такую минуту. Что он Ей скажет? Как он Ей объяснит? Но Она должна понять; она ведь его всегда понимала. Она его любила, и он знал об этом и скучал, когда долго не виделись. Грустные обстоятельства на время разлучили их, но вот теперь наконец то после всего пережитого ему предстоит первая встреча с родным и близким человеком, которому он нужен.

Вдовствующую императрицу известие об отречении сына застало в Киеве: рано утром 3 марта об этом ей сообщил зять Сандро. Она даже не сразу поняла, что случилось, но, когда поняла, была потрясена и горько рыдала. Нет, не царский венец, не потерю короны оплакивала старая царица. Ей было невыносимо тяжело за Ники. Зная его хорошо, прекрасно понимала, каких страшных душевных мук стоило ему это решение! Она предала забвению все былые неудовольствия, и единственное желание овладело ею целиком – немедленно видеть сына. Александр Михайлович и дочь Ольга пытались отговорить Марию Федоровну от этой поездки, но встретили такой решительный отпор с ее стороны, что сразу же отступили. Поздно ночью с 3 на 4 марта из Киева вышел поезд императрицы, направлявшийся на север. У нее еще был свой поезд! Пройдет немного времени, и в ее родной стране у старой царицы не будет даже собственной постели!

Около полудня 4 марта императрица прибыла в Могилев. Николай II вошел в вагон и через несколько минут появился на платформе вместе с матерью. Все были поражены самообладанием старой женщины. Обходя стоявших на перроне, она нашла в себе силы даже сказать несколько приветственных слов и улыбнуться. Затем мать и сын остались наедине. Более двух часов продолжалось их общение тет а тет, и ни он, ни она никогда никому не рассказали о том их разговоре. Когда потом к ним пришел Александр Михайлович, застал тещу в слезах, а Ники стоял перед ней и курил одну папиросу за другой. Затем был обед, на который были приглашены близкие чины свиты. Огромное самообладание Марии Федоровны и Николая Александровича заставляло и других сдерживать эмоции.