И мать и сын пришли к мысли, что уместно провести скромный обряд венчания сразу же после миропомазания, под крышей ливадийского дома, пока их незабвенный отец и муж находится с ними. Но это предложение вызвало бурную реакцию в императорской фамилии. Большинство родственников считало, что нельзя этого делать в семейной обстановке, что брак царя – акт государственного значения, и это все надлежит осуществлять лишь в столице. У Марии Федоровны не было сил спорить, а Николай II еще слишком терялся перед своими старшими по возрасту родственниками и не находил в себе мужества им противоречить. Было решено отложить бракосочетание до Петербурга. Пока же главные заботы вызывали предстоящие похороны.

Молодой монарх целыми днями был затормошен, передыху в первое время почти и не было. Страшное горе, растерянность, страх владели душой. Какое счастье, что рядом находилась Аликс, теперь «его невеста». Она скрашивала скорбные дни, и он с ней проводил каждую свободную минуту. Вечерами она помогала ему разбирать телеграммы, составлять ответы. Царю допоздна каждый вечер приходилось знакомиться с государственными бумагами, которые привозили специальные курьеры из Петербурга целыми кипами. Алисе Александре было трудно, но она никак не выказывала это, понимая, что дорогому Ники еще тяжелей. Все близкие императора, свита, многочисленные должностные лица были целиком заняты траурными событиями и на будущую царицу мало обращали внимания.

И опять, как уже случалось раньше в этой огромной и холодной стране, она порой ощущала себя лишней и одинокой. Однако теперь на душе было значительно спокойней. Одиночество скрашивали сестра Элла и, конечно же, Николай, который, однако, был так занят. Она ничего не просила, ни на чем не настаивала, ничем не возмущалась. Бесконечно долго, не шевелясь, могла сидеть в углу комнаты и созерцать обожаемого жениха за работой. Когда тот оборачивался, дарила ему улыбку, и он улыбался в ответ. Радость молчаливого общения друг с другом они пронесли через всю жизнь. Они могли часами находиться рядом, не говоря ни единого слова, и быть бесконечно счастливыми.

Николай и Александра понимали, что, отдавая долг умершему отцу, необходимо уделять особое внимание императрице, скорбь которой была беспредельной. Они старались облегчить ее горе любовью, вниманием, заботой.

Царица вдова была безутешна. 23 октября в Ливадию прибыли ее сестра Александра, герцогиня Уэльская, с мужем. Мария Федоровна была счастлива горьким счастьем, что ее милая Аликс будет с ней теперь. И герцогиня Уэльская осталась надолго. Она провела в России два с половиной месяца, не отходя почти от «несчастной Минни».

Через неделю после смерти Александра III, 27 октября, в половине девятого утра гроб с телом покойного покинул царскую резиденцию в Ливадии. Его на плечах несли казаки и стрелки конвоя. Эти несколько километров до Ялты Мария Федоровна шла пешком за гробом, и из уважения к ней все остальные тоже двигались пешком. Сохранились фотографии той печальной церемонии, на которой с большим трудом можно разглядеть небольшую женскую фигуру Марии Федоровны, почти слившуюся с толпой женщин в траурных одеяниях. В тот же день, ближе к вечеру, прибыли в Севастополь, где уже ждал специальный поезд.

Царица мать по дороге в Петербург написала письмо сыну Георгию, где многое сказала о своем состоянии: «Ты знаешь, как тяжело опять быть в разлуке с тобой, особенно теперь, в это ужасное время! И это путешествие в том самом вагоне, где только пять недель назад наш Ангел Папа был вместе с нами! Видеть его место на диване всегда пустым! Повсюду, повсюду мне кажется, что в любой момент он может войти.