«Эта война – безумство! – говорил он французскому послу. – Наш престиж на Балканах… Наш старый долг – поддерживать братьев по вере… Все это – романтическая, устаревшая химера! Пусть бы сербы получили наказание, которого заслуживали! Предположим, что наша коалиция одержала полную победу. Это означало бы не только крушение германской мощи – это означало бы провозглашение республиканского строя во всей Центральной Европе. И тем же махом – конец царизма. А гипотезы о том, каковы будут следствия нашего поражения, я предпочитаю держать при себе. Мое практическое заключение – необходимо ликвидировать эту глупую авантюру как можно быстрее!»
Тем временем Россия, отступив на германском фронте, взяла свое на австрийском. Изгнав австро-венгерские войска с российской территории, царские войска взяли Львов и, начиная с конца сентября 1914 года, заняли восток Галиции. Месяц спустя в войну против союзников вступила Турция. И тут же Николай, перед которым, словно мираж, возникли тени предков, возмечтал о Константинополе и проливах; Франция и Англия временно согласились с этими из ряда вон выходящими претензиями. Турецкие корабли бомбардировали русские берега и в середине декабря глубоко проникли на русскую территорию; в Грузии было началась паника, но русские, сломив натиск противника под Сарыкамышем, вытеснили турок обратно за российскую границу.
Еще до объявления войны Турция закрыла Дарданеллы для русской торговли, и у России для сношения с внешним миром оставались только далекий Владивосток и Архангельск, замерзающий более чем на полгода; а небольшой незамерзающий порт Александровск на Мурмане был мало приспособлен для приема конвоев. В феврале 1915 года немцы развернули новое наступление в Восточной Пруссии, которое закончилось под Аугустовом. Несмотря на героическое сопротивление, русские потеряли 11 тысяч пленными. Кровопролитные сражения развернулись в карпатских перевалах. Но 22 марта, после шестимесячной осады, русские взяли Перемышль, а в конце апреля вошли на территорию Венгрии.
Сознавая, чем это грозит, немцы бросились на помощь союзникам. Вот теперь война пошла вспять. В мае 1915 года немцы, сняв с французского фронта три десятка дивизий, перешли в яростное наступление на двух оконечностях восточного фронта. Удар, еще удар – и русские потеряли Перемышль и Львов. Вынужденные эвакуировать всю Галицию, русские с боями отступали. Пришлось оставить и Польшу, и Литву. Фронт проходил теперь через Ригу, Двинск, Пинск, Тарнополь. Русские потери убитыми, ранеными и пленными составляли теперь 3 миллиона 800 тысяч человек. Слабая организация транспорта, никудышное снабжение армии продовольствием и боеприпасами вообще ставили под сомнение возможность реванша и сопротивления. Не обладавшая мощной военной индустрией Россия вынуждена была обратиться к союзникам за подкреплениями; но Франция и Англия сами нуждались в военном материале и не могли поставлять их в требуемом количестве. Плохо одетые, слабо экипированные, солдаты, ведомые в бой Вел. кн. Николаем Николаевичем, зачастую шли с одними штыками против немецких пулеметов. Отборные полки империи, опора престола и гордость монарха, вся щегольская и удалая офицерская каста были принесены в жертву в первые же месяцы схваток, ибо верховное главнокомандование русских рассчитывало на скорую победу. Между тем французский посол Морис Палеолог требовал от лица Франции все новых усилий со стороны России. Сколько же душ еще будет положено на алтарь кровавой бойни? До сознания еще недавно полного энтузиазма общественного мнения дошло, что война будет затяжной и жестокой. Все больше и больше ходило разговоров об измене – в марте 1915 года стали распространяться слухи о раскрытии крупной шпионской организации во главе с жандармским полковником Мясоедовым; появилось официальное сообщение о том, что этот полковник был предан военно-полевому суду и повешен. А ведь ему покровительствовал сам военный министр Сухомлинов! Не наводнено ли правительство вражескими агентами?!
За обедом с богатейшим российским промышленником Путиловым Морис Палеолог задал ему вопрос, какое будущее, на его взгляд, ждет Россию. |